В этот миг Франческа вскинула колено, целясь в уязвимую плоть между ног.

Никогда еще она не встречала мужчину, способного предвидеть и парировать ее стремительные удары – до сего дня. Лорд Дрейк успел увернуться. Удар, нанесенный со всей силы, пришелся по внутренней стороне бедра – и он лишь слегка поморщился.

Похоже, этот человек, кто бы он ни был, привык иметь дело с болью.

Франческа не дала ему времени ответить: за первым ударом последовал второй, в солнечное сплетение, от которого он должен был согнуться пополам.

Должен был.

Зарычав, маркиз выпустил ее и отшатнулся на пару шагов; но, не считая этого, остался невредимым.

– Миссис Харгрейв была ангелом, слышите, вы, напыщенный индюк! – Франческа сжала кулаки и приняла оборонительную позу, готовая отклонить или принять любой удар.

Если этот человек решит ее поколотить, она пропала. Кулаки у него как молоты; одним ударом он способен перебить ей кости.

– Благодаря этой «разине» я спаслась! – выплюнула она, нашаривая в кармане нож. – Так что не болтайте о ней ерунды, если не хотите остаться без языка!

– Прошу прощения. – Шотландец протянул руку, успокаивая ее, а другой рукой потер ушибленное бедро. – Простите меня. Я забылся.

– Что ж… – Она ожидала чего угодно, только не того, что он начнет извиняться! – Надеюсь, вы запомните это на будущее.

И повернулась, чтобы уйти, но он поймал ее за локоть.

– Графиня… скажите, неужели я безвозвратно все погубил?

– Не понимаю вас. Что погубили?

– Нас.

Франческа только рот открыла от бесстыдства и нелепости этого вопроса.

– А с чего вы взяли, что есть какие-то «мы»? Вы даже не верите, что я – это я! А вас я вообще не знаю!

– Но только что вы целовали меня…

– Категорически нет! Это вы, сэр, меня целовали! – И она обвиняюще ткнула пальцем ему в грудь.

– Но мне показалось, вы не хотели, чтобы я останавливался. – Голос его сделался глубже, сам он подошел на шаг ближе. – И еще мне показалось, графиня: вы хотели большего, чем поцелуй.

Так и есть! Хотя она скорее умрет, чем в этом признается.

– Если вы думаете, что я подчинюсь вашему извращенному любопытству и позволю осматривать свою ногу, подумайте еще раз! – Она развернулась, взметнув юбки, и двинулась к дверям.

В мгновение ока, непостижимо быстро и бесшумно, он оказался за ее спиной. Сжал руки, словно клещами, прижал спиной к себе, напомнив о своей звериной мощи. Но голос, несмотря на стальную хватку, оставался бархатным.

– Поверьте, мое извращенное любопытство интересуется не столько тем, что у вас на ноге, сколько тем, что между ног. – Эти жаркие, бесстыдные слова, полные нескрываемого желания, согрели ей ухо вместе с его дыханием и раскаленной лавой влились в душу. – Клянусь, миледи, я не брошу ни взгляда на ваши ноги, если только вы раздвинете их для меня!

Он сжал ее плечи; и в голосе, и в хватке ощущалась едва сдерживаемая страсть.

– Но… с какой стати? – задыхаясь, прошептала она. Для того, чтобы не раздвигать перед ним ноги, имелось множество причин, но сейчас Франческа не могла вспомнить ни одной.

– Мне говорили, что вы любите мужчин. И еще я слышал: войти в вас – почти то же, что попасть на небеса.

– Не верьте всему, о чем болтают.

Этот низкий грудной смешок мог бы принадлежать самому дьяволу.

– Мои грехи так велики, графиня, что от них и черт убежит в испуге. Ночь с вами – быть может, единственный шанс узнать, что я потеряю, отправляясь в ад. – Он раздвинул губами ее волосы, коснулся нежного местечка за ухом. – И я обещаю вознести вас на небеса. Пусть и только на одну ночь.

Внутри у Франчески что-то скрутилось в тугой узел, а самые нежные части тела, напротив, обожгло жидким огнем и ноющей болью. Что ответить? Разумеется, «нет»! К чему ей этот человек? Она ничего о нем не знает, он, судя по всему, не имеет никакого отношения ни к Совету, ни к ее «любовникам»!