Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он вновь перевел взгляд с ее лица на обнаженное тело, скользнул по чувствительному соску, чуть поиграв с ним, и поднялся к шее. Лана нервно задышала. Ей было мало, чертовски мало такого прикосновения. Захотелось ощутить, как дрожит тело от его прикосновений… Она прикрыла от разочарования глаза. Ну и черт с ним, что они и не знакомы толком, черт с ним, что ее желание слишком импульсивно и необдуманно – этого ведь кроме нее никто не будет знать. Это был ее сон, здесь ей дозволялась любая вольность. Голова кружилась, а по телу горячим током растекалось дикое желание познать его ласки.

Словно угадав ее мысли, Дамиан властно обхватил пальцами ее подбородок и поднял лицо к себе, словно спрашивая, уверена ли она. Какие-то миллиметры разделяли их друг от друга. Миллиметры нерешимости. Даже в ее мыслях этот дьявол держал все под своим контролем. Лана облизала пересохшие от волнения губа, обольстительно улыбнулась своему искусителю и сама сделала последний шаг. Она сама преодолела эти миллиметры, коснулась его губ, обхватила руками за шею и потянула на себя, заставляя опуститься на постель рядом с собой. В ответ лишь тихое хриплое рычание, и тут же его ладонь властно опустилась на ее затылок, путаясь пальцами в волосах, и Лана сдалась под натиском его голодных поцелуев. Голова кругом, каждая клеточка тела пылала и плавилась от его смелых ласк. Боже, отчего эти ощущения так реальны? Тело остро реагировало на каждое его прикосновение, кожа стала невероятно чувствительной и жадной до них. Мягко, но властно Дэм удерживал ее в своих руках, не переставая целовать, пробовать на вкус, терзал опухшие от поцелуев и колющейся щетины губы, ласкал их языком.

Разум даже не пытался что-то возразить. Все было до предельности правильно. Именно в этот момент. Их тяжелое дыхание, его уверенные руки на ее теле, пьянящие поцелуи на шее и ее бешено бьющееся в агонии желания сердце. Ладонь Дэма накрыла ее грудь, и тело словно пронзило маленькими зарядами. Ее обольститель покрывал поцелуями ставшую невероятно чувствительной кожу, опускаясь от губ к шее, в то время, как рука медленно продвигалась ниже, и теплые поглаживания опалили кожу на внутренней стороне бедра. Ощущение тепла на груди от его прикосновения сменилось прохладой, но тут же кожу опалило тяжелое дыхание, жесткая щетина терпимо заколола нежную кожу, но на смену этим ощущениям пришли теплые губы. Когда они сомкнулись вокруг чувствительного соска, вызвав ноющую сладкую боль, Лана услышала собственный тихий стон, сорвавшийся с пересохших губ. Она уже утратила контроль над собой, потерялась в своих острых ощущениях.

– Какая же ты сладкая, – вместе с выдохом ей в губы, и Лана удивилась, что в ее сознании он говорил на чистом русском языке. Без акцента, но тем же знакомым хриплым голосом с волнующими нотками в интонации, от которых внутри все сжималось тугой пружиной. Ей нравилось, как он ее называл. Было в этом что-то личное, совершенно не пошлое. Волнующее и возбуждающее.

Его ласки становились все смелее. Дэм бесстыдно скользнул рукой под трусики, раздвинул влажные складки и заскользил пальцами по ставшим болезненно чувствительной плоти, лишь потом, сполна насладившись ее агонией, вошел пальцем в нее. Ее протяжный стон был тут же заглушен поцелуем. Пальцы то касались горячей плоти, задевали чувствительную вершину, то вновь погружались в жаркую глубину ее тела, и Лана металась в его объятии, сгорала от страсти, выгибалась в его руках, не желая прекращения этой сладкой пытки, бессовестно льнула к нему, прося о продолжении. Боже, неужели можно было испытывать такие ощущения просто во сне? Это было слишком реально для ночного видения. Запретные желания, которые она могла себе позволить только лишь во сне.