Джимми молчал.

– Помнишь, как мы кутили вдвоем? Ты и я, та самая красавица с глазами цвета черного агата, кровь которой ты пил на рассвете. Как ты был прекрасен тогда, пока еще не продал душу дьяволу.

Джимми ворочался в могиле, но молчал.

– Молчишь, Джимми? Конечно, теперь я не так хороша. Хотя, что такое красота? Всего лишь умение казаться красивой. Хотел бы ты снова увидеть, как я умею казаться красивой?

Джимми молчал.

– От тебя, как от моего хвоста, никакого толку.

Косматая Ведьма размяла свои кости и еще раз посмотрелась в свое потускневшее зеркальце. И вдруг вместо морщинистого лица, будто поеденного молью, на нее из расходящейся кругами мутноватой глади глянула задорная чернобровая красавица. Именно такой красавицей она была две тысячи лет назад, когда впервые увидела Самого и не признала его.

– На твоей планете, – сказал Маленький принц, – люди выращивают в одном саду пять тысяч роз… и не находят того, что ищут…

– Не находят, – согласился я.

– А ведь то, чего они ищут, можно найти в одной-единственной розе…

Антуан де Сент-Экзюпери «Маленький Принц»

Каждый год под Рождество Маленький Дьявол с кладбища Пер-Лашез выбирался, зевая, из своего каменного ложа. Он, как и вся городская нечисть, весь год копил силы и пробуждался только в эту звенящую от напряжения ночь, в последние часы перед полуночью, чтобы успеть снова почувствовать себя живым до того, как вечный мрак уступит место вечному дню.

Маленький Дьявол просыпался с радостью. Открывал глаза и, ослепленный лунным светом, шевелил усами и ушами. Вставал со своего пьедестала на четвереньки и потягивался, разминая окоченевшие лапы. Потом весело завязывал хвост бантиком и отправлялся к своей возлюбленной, которая ждала его возле старой могилы с покосившимся надгробием.

Каждую ночь перед Рождеством с тех пор, как оказался запертым проклятием на этом кладбище, Маленький Дьявол ходил в гости к своей Прекрасной Деве. Ему так нравилось любоваться на нее! На ее глаза, ясные и глубокие, как слезы лазурита. Губы, изящные, как взмах крыла. Руки Девы были тонкими и невинными, как же хотелось сжимать их в своих лапах, гладить и целовать до самого рассвета! Дева прижимала к груди книгу, но что это за книга, Маленький Дьявол так и не понял.

Прекрасная Дева казалась ему гордой, молчаливой и печальной. Она не была похожа ни на одну деву, которую Маленький Дьявол видел на этом кладбище, не похожа ни на одну деву, которую Маленький Дьявол видел в своей жизни. Это была совершенно необыкновенная статуя. От нее будто шло сияние. На кладбище поговоривали, что ее создал безутешный скульптор для могилы его рано ушедшей горячо любимой жены. Об этом рассказывала и надпись на надгробии. Если бы Маленький Дьявол умел читать по латыни, он бы обязательно прочел об этом.

Но Маленький Дьявол не умел читать по латыни. Он умел только смотреть и видеть. И как он умел видеть! Каждый раз, как Маленький Дьявол видел прекрасную статую, что-то сжималось у него в груди от сладкой, ранее не ведомой ему муки. Каждый раз, как он смотрел на прекрасную статую, его темную, неприкаянную жизнь озаряло бушующим светом. Эта статуя была как звездопад, который он наблюдал однажды ночью, когда был маленьким и жил на другом конце Земли в ином обличье. Он был влюблен в эту статую вот уже столько веков.

Плача ночью по солнцу, не замечаешь звезд.

Рабиндранат Тагор

В ту ночь, когда случился звездопад, Маленький Дьявол был еще человеком. Это было очень давно, так давно, что он и сам не верил, что все это явь, а не сон. Маленький Дьявол был очень старый. Он жил здесь долго. Сколько – он и сам не знал. И почему, за какие провинности заперли его в этом мрачном теле, не помнил тоже. Вся его постылая жизнь казалась ему одним большим и беспросветным Млечным Путем. Прошлое маячило за его спиной, стояло бесформенной грудой, как огромный туманный лес, над которым сияло бескрайнее небо падающих звезд из его детства.