Один из таких свитков – «Акцессия Алаэ» принадлежит мне. И мне же было прекрасно известно, в каком мире можно их достать.

– Значит, они и впрямь уже пришли, – задумчиво проговорил я. – Из самого Ада.

– Ад? – Нинель усмехнулась. – Ад тут ни при чём. Эти парни местные – я проследила за ними. Обычные обменыши. Наглые и злобные, как все, кого украли черти. Днём их можно найти в одной дыре. Даже могу сказать, где… только, знаешь, я благотворительностью не занимаюсь.

– И чего ты хочешь взамен?

– Ну, я должна подумать.

– Договорились.

Нинель несколько раз моргнула, глядя на меня и пытаясь сообразить, в чём только что просчиталась. Затем она скрестила руки на груди и решительно заявила:

– Я не участвую в твоих аферах.

На моём лице расползлась довольная ухмылка.

– Разумеется, нет. Но внизу есть раненый, за которым нужно присмотреть.

– Раненый?

– Да. И это… Скажи, ты знаешь, как найти чьего-нибудь Проводника?

– Если бы это было так легко, то на Обратную сторону уже экскурсии водили.

– И нет другого способа выйти отсюда?

Она покачала головой.

– Если только у тебя есть ещё пара богов в долгу.

Это могло бы решить проблему. В прошлом году мне довелось оказать небольшую услугу богу смерти, оплатой тогда стала свобода Нинель. Как любой обменыш, она целиком и полностью принадлежала той нечисти, что её похитила, а Смерть, как оказалось, в любой своей разновидности – влиятельная особа.

Однако сейчас у меня не было такой роскоши, как исполнение любого желания. Нужно было что-то придумывать самому.

– Попрошу Хозяев присмотреть за ним, – сдалась Нинель. – Но учти, у твоего «раненого» не так много времени – дня три. Я постараюсь проследить, чтобы он ничего не слопал и не застрял здесь навсегда.

– Хорошо, – немного замявшись, я добавил: – Только пусть присматривают домовые. А ты проследи.

Она изогнула бровь и едва заметно усмехнулась, но не стала это комментировать.

Место, где, по словам Нинель, обосновались обладатели акцессии, действительно заслуживало звания дыры. Одноэтажная халупа из кирпича-сырца рассыпалась от времени и покрывавший её грязи. Железная крыша давно проржавела и прохудилась, а на стенах виднелись бурые пятна, слишком уж похожие на засохшую кровь. Кроме того, развалюха стояла на перекрёстке узкой дороги и железнодорожных путей, а где перекрёсток, там и черти.

Нехорошая, непредсказуемая компания.

– «Гриб и Тухляк», – повторил я, чтобы ничего не перепутать. – Это что, ментовской сериал из девяностых?

Плотно закрытая дверь подалась с трудом, выпустив наружу клубы едкого махорочного дыма. Внутри помещение было похоже на заплёванную «наливайку», где собираются те, кому уже всё равно что, где, и с кем пить. Пара тусклых ламп под потолком едва освещали несколько круглых пластиковых столов, заваленных окурками и пустыми бутылками. На одном из этих столов спало что-то бесформенное. Непонятное существо в фартуке – официант, как я понял, – оторвалось от вытирания рук об этот самый фартук и уставилось на меня.

– Мне нужны Тухляк или Гриб, – громко и отчётливо сказал я, садясь за ближайший к выходу стол.

Не прошло и секунды, как двое, неизвестно откуда взявшиеся, подсели рядом. Они были одеты не то в обноски, не то уже в лохмотья – признак обменянного. Голова одного из них была похожа на странно вытянувшуюся шляпку гриба, а от второго даже сквозь вонючий дым несло так, что глаза резало.

– Э-э! Любезный что-то забыл в нашей скромной обители, – развязно проговорил первый. – Или, может, он заблудился?

– А может, он хочет с нами чем-нибудь поделиться? – подхватил второй.

– Точно. Делиться – это правильно.