Она отказалась, сказав, что ненавидит меня. Я нисколько не удивился подобному заключению. Потом она сказала, что я лучший мужчина, которого она встречала. Которому она наставила рогов. Точнее – хотела, да не вышло. Ведь мы никогда не были с ней в постели. Связь, о которой я говорю, была исключительно корыстной. Любила она, понятно, что другого, или вообще других. Меня это тоже нисколько не удивляло.

От предложения моего она отказалась. Сказала – «Тебе не кажется, что любовь странная?» Я ответил, что ничего странного я в ней не вижу. Существует множество девушек, готовых выйти замуж по/любви, не требуя взамен ничего другого. Хотя, в это всё труднее поверить. Но так оно в действительности и устроено.

А как приятно, иной раз, постоять, вот так, поговорить с девушкой. О том, о сём, о делах, по душам, про туфли можно что/нибудь спросить. Сейчас она начнёт мне рассказывать, как дома строятся, посёлки, города. Как люди добиваются невозможного. Я люблю эти разговоры. Пока она мне вещает, я смотрю на неё, воображая, как целую щёку, губы, шею, обнимаю за плечи, тону во глубине её глаз. Во мне сразу же просыпается поэт, лирик, француз, рыцарь, домовед, краевед, сатирик.

Любят девушки меткую шуточку. Скучают, когда слишком нудишь. О работе говорить нельзя. Она уснёт в ту же секунду. Про море можно. Про странствия в далёких краях. Романтика. Хотя, со временем перестаёшь уделять этому внимание. Сошлись – и хорошо. Живём, работаем, каемся в глупостях.

Говорят, любовь странная. Ничего странного я в ней не вижу. Ничего необычного. Стара, как мир. Ненавижу изношенные сравнения, но тут лучше не придумаешь. Древняя, самая обыкновенная, самая простая и искренняя – любовь. Она касается каждого человека на свете. Благодаря ей, мы все существуем.

Дерёмся, иногда, из/за женщин. Ну, что делать. Все хотят. Кого больше на Земле, женщин или мужчин? Нельзя сказать, что поровну. А почему? Не знаю – просто нельзя. Наверное, женщин больше. Они живут дольше.

Когда бы тётушка Кравец поменьше чинила мне препятствий на пути к моему духовному возрождению, я бы чувствовал себя вполне сносно. Иногда мне хочется спросить у неё – «Какую бы надпись вы желали на своём надгробии?» Варианты ответов всплывают сами собой: Она грызлась за каждую копейку и не упускала возможность оскорбить человека. Нечто вроде того.

Я понимаю, почему она так ведёт себя. Она понимает, чего хочу добиться. Мы оба хорошо друг друга понимаем. Она просто знает, что, когда я стану самостоятельным человеком, я просто уйду. И это нормально. Любой бы на моём месте так поступил. Но ей надо, чтобы я оставался рядом. Дело даже не в деньгах, а в том, что ей так надо. Чтобы окружение было достойное, чтобы всегда внимание. Но у неё есть любящий муж. С ним ей и придётся встречать старость. А у меня своя жизнь. Даже, если сейчас я хожу босиком, самое ценное, что у меня есть – это моя жизнь.

Происхождение? Мы живём в другом мире, господа. В более современном. Сейчас эти вопросы мало кого волнуют. Так уж вышло, что по отцовскому родству я крестьянин, а по матери интеллигент. Точнее – нечто между первыми и вторыми. Но в этом нет моей вины. Главное, что я всячески стараюсь самостоятельно построить свою судьбу. Хотя, везёт мне в этом не слишком. Или мне так кажется.

Одно могу сказать с уверенностью, с тех пор, как меня раздели до нитки, как я остался на улице без гроша в кармане, я уже ничего не желаю делать бесплатно. Я понимаю, всем хочется халявы. Но – увы. Насколько я был наивен, когда полагал, что большинство людей, окружающих меня – это искренние, чистые душой, ответственные люди, которые никогда не бросят меня в беде. И как горько признавать, что я ошибался.