Конни кивнула.

– Обязательно.

Сюзанна еще раз взглянула на лицо спящей пациентки и заметила, как подрагивают ее веки. Какие же кошмары видели эти глаза?

Ломкие осенние листья хрустели под моими оксфордами[8], купленными в секонд-хэнде. Они были несколько более строгими, чем кеды-конверсы, которые я носила в прошлом году. Я купила эти туфли, чтобы моя обувь соответствовала винтажному стилю, в котором я недавно стала одеваться. Каблуки мерно цокали по асфальту.

Направляясь по пешеходной дорожке в сторону школы, я мысленно готовилась к утру понедельника. Все будут рассказывать о том, как весело провели выходные: на какие вечеринки ходили, кто напился, кто с кем переспал. В пятницу вечером я вместе с Айзеком смотрела британские комедии Нетфликса – это было единственное, что нравилось нам обоим. Он был большим любителем документального кино, а я недавно увлеклась ретро-фильмами. Было в них что-то такое, что меня умиротворяло. В субботу вечером я тоже осталась дома, якобы для того, чтобы посидеть с Дани, пока мои родители гуляют вместе. Но на самом деле – чтобы пересмотреть «Касабланку»[9].

– Никуда от тебя не деться, – послышался голос из желтого школьного автобуса. Айзек смотрел на меня сквозь прямоугольную щель приоткрытого окна.

– Да ладно тебе, Рапунцель, – отозвалась я. Айзек смахнул с глаз черные волосы, доходившие до самого подбородка. Ему вечно требовалась стрижка.

– Ну и пусть, я и дальше буду проводить с тобой почти все свободное время, – согласился он, спрыгивая с высокой подножки автобуса.

– А с кем еще ты можешь проводить время? – фыркнула я, поправляя лямки нового желтовато-коричневого рюкзака, который мама купила мне на прошлой неделе на распродаже в честь Дня Труда. Мне нравилась латунная застежка и толстая строчка, но ремешки из искусственной кожи уже начали истираться. Не зря его продавали со скидкой.

– А с кем еще могла бы тусоваться ты? – парировал Айзек. Справедливо.

Когда мы с Айзеком свернули на окаймленную газонами дорожку, ведущую к двухэтажному зданию из красного кирпича, то придерживались одного темпа ходьбы. Мы были закадычными друзьями с третьего класса – с того момента, как он переехал из Аляски в Огайо к своей тете. Я никогда не задавала лишних вопросов о причинах этого переезда, но, похоже, события, произошедшие с Айзеком в первые годы его жизни, помогали ему найти себе место повсюду, куда бы он ни приехал.

– Правда или ложь, – начал Айзек. – В Соединенных Штатах кампании в поддержку кандидатов на государственные должности должны финансироваться исключительно из государственных средств.

– Погоди, у нас что, будет тест?

– Неправильный ответ. Это тема следующей моей дискуссии. – Айзек увлекался ораторским искусством и дебатами, участвуя в командных соревнованиях со средней школы.

– Нужно ли спрашивать, на чьей стороне ты выступаешь? – Айзек всегда боролся за интересы обездоленных. Он был вечным «человеком из народа».

– Кампании должны вестись честно и справедливо, с обеих сторон должно набираться одинаковое количество агитаторов. Если одна сторона получает неограниченное частное финансирование, а другая – нет, это отнюдь не беспристрастный процесс отбора. Кроме того, количество расходуемых средств просто абсурдно. Почему бы не использовать эти деньги с большей пользой? Например, на инфраструктуру или общественные нужды?

– Звучит как хороший аргумент, – согласилась я с ним.

– Я буду бороться с Викторией Лю, которая решительно выступает за корпоративное финансирование. Ага, как будто никто не понимает, что Citizens United[10]