— Любишь котов? — поинтересовалась я по дороге к квартире.

— Очень.

— Забавно. Большинство парней любят собак.

— Я никогда не относил себя к большинству.

Когда я поворачивала ключ в замочной скважине, задалась вопросом: не подумал ли Мартин ничего лишнего по поводу того, что я пригласила его к себе в гости? Надеюсь, нет.

Только мы переступили порог, Фрейд спрыгнул с рук и помчался на кухню.

— Ага! Проголодался, маленький проказник! — крикнула я ему вслед, снимая балетки.

В той части лагеря, в которой жила я, квартиры представляли собой квадратные студии: большая гостиная и кухонный уголок. Бежевый диван при желании быстро трансформировался в двуспальную кровать. Но я почти никогда его не раскладывала. Он и так был достаточно широким для сна.

Гостиную от кухни «отделял» круглый обеденный стол, возле которого как раз и крутился сейчас Фрейд. Я ступила босыми ногами на паркет и поспешила к кухонному шкафчику, где хранился корм.

Пока я насыпала полную тарелку куриных подушечек, Мартин что-то разглядывал за моим письменным столом, который стоял недалеко от дивана. Неужто заинтересовался моими учебниками?

Оставив Фрейда наедине с тарелкой любимого корма, я подошла к Мартину.

— Ты полиглот? — спросил он, рассматривая десятки книг, ютившихся в шкафу.

— Можно и так сказать.

— Сколько языков знаешь?

— Если прямо сейчас заговорить, то могу на пяти. Остальные со словарем или надо пересмотреть свои записи…

— А какие именно знаешь хорошо?

— Английский, немецкий, французский, испанский, украинский, польский, корейский. Сейчас учу японский…

— С ума сойти…

Фрейд громко хрустел кормом, а я пыталась унять дрожь в теле и собраться с мыслями, пока Мартин стоял ко мне спиной. Но вдруг он повернулся и спросил:

— Ты хотела о чем-то поговорить?

Я уставилась на геометрический рисунок, который черным цветом пересекал серый фон футболки на его груди, и поняла, что не могу выдавить из себя ни слова. Зато без проблем могла произнести другое.

— Ох, Фрейд тебя всего испачкал своей шерстью. Я принесу чистящий ролик, — сказала я, делая несколько шагов в сторону шкафчика у входной двери.

— Это может подождать. Если ты, конечно, не собралась сию секунду выпроводить меня из квартиры.

— Нет. Чай будешь? — нашла я еще один предлог отойти от Мартина подальше. Мне противопоказано находиться с ним на расстоянии вытянутой руки. Я уже жалею, что пригласила его домой. А толку, когда я слова выдавить из себя не могу…

Руки не слушались. Я включила электрочайник, и теперь тщетно пыталась разорвать упаковку фруктового чая, которую купила на днях. Сердце в груди явно собиралось поставить рекорд по ударам в минуту, полиэтилен скользил в пальцах, никак не хотел рваться. Только чудо было способно помочь мне сейчас успокоиться.

Вдруг рука Мартина выхватила упаковку чая. Я и не заметила, как он подошел. По коже вмиг пронеслась горячая дрожь. Если я уже думала, что хуже быть не может, то вот оно — хуже. Мартин стоял так близко, что я почти чувствовала спиной прикосновение. Воспоминания захлестнули меня дурманящей волной. Та рука, что клала сейчас упаковку чая на столешницу, умеет творить невероятные вещи.

А в следующий миг берет меня за руку и разворачивает спиной к столешнице. Мой взгляд застывает на его кадыке, и я бы и дальше смотрела прямо перед собой для сохранения остатков самообладания. Но Мартин аккуратно пальцем приподнимает мою голову за подбородок так, чтобы наши глаза встретились.

Его пристальный взгляд отозвался взрывом адреналина в крови.

— Ты уже научила своего парня делать то, что я тебе вчера показал?

— Почему бы тебе самому его не научить? — прошипела я.