— Что? Мы уже опаздываем, и они скоро закроются.

— Ты не можешь выйти в таком виде, — и в глазах я уловила неодобрение.

— В каком виде? — спросила я в замешательстве.

На мне были одеты джинсы и футболка, ничего провокационного.

Марк склонил голову к моей груди. Я взглянула вниз и испуганно вскрикнула. Потому что моя белая блузка была влажная и полностью прозрачная. Под рубашкой был бюстгальтер красного цвета, который четко вырисовывался с твердыми сосками… спасибо кондиционеру.

Я скрестила руки на груди и мое лицо стало того же цвета, что и бюстгальтер.

— Так было все время?

— Да.

— Ты мог бы сказать мне.

— Я и говорю.

Иногда мне хотелось его задушить. Я резко выдохнула и инстинктивно опустила руки, забыв о прозрачной блузке, пока взгляд Марка снова не упал на мою грудь.

Огонь на щеках вернулся, но пекарня закроется через десять минут, а часы тикали. Может быть, дело было в Марке, в погоде или в полутора часах, которые я провела, застряв на автобусной остановке, но мое разочарование выплеснулось наружу прежде, чем я смогла его остановить.

— Вместо того, чтобы пялиться на мою грудь, может, одолжишь мне свою куртку? Потому что я очень хочу забрать этот торт и порадовать брата, прежде чем он уедет.

Мои слова повисли в воздухе, пока я в ужасе прижала ладонь к губам. Я только что произнесла слово «грудь» и обвинила в том, что он глазеет на меня?

О боже…вырви мне язык.

3. Глава 3

Его глаза зло прищурились. Это была самая эмоциональная реакция, которую я получила от него за восемь лет, так что это было что-то.

— Поверь мне, я не смотрел на твою грудь, — процедил он леденящим тоном, от чего капли влаги на моей коже превратились в сосульки, — Ты не в моем вкусе.

Ой. Он меня тоже не интересовал, но ни одной девушке не понравится, когда ее так легко отвергает представитель противоположного пола.

— Конечно не смотрел, — пробормотала я, — Послушай, пекарня закроется через две минуты. Просто дай мне твою куртку, и мы сможем уехать отсюда.

Я сделала предоплату онлайн, поэтому все, что мне нужно было, это забрать торт.

Я заметила, как он сжал челюсти и выдал, — Я сам заберу. Ты не выйдешь из машины в таком виде, даже в моей куртке.

Марк выдернул зонтик из-под сиденья и одним плавным движением вышел из машины. Он двигался, как пантера, со всей грацией и мощью. Если бы Марк захотел, то мог бы добиться успеха в качестве модели, хотя я сомневаюсь, что он согласился бы на это.

Менее чем через пять минут он вернулся с фирменной розово-мятно-зеленой коробкой, спрятанной под мышкой. Он бросил её мне на колени, захлопнул зонтик и выехал с парковочного места, даже не моргнув.

— Ты когда-нибудь улыбаешься? — спросила я, заглядывая в коробку, чтобы убедиться, что они не испортили заказ, — Может быть улыбка скрасила бы твоё состояние.

— Ты про что? — спросил он скучающе.

— Состояние ледышки, — ответила я и глянула на него искоса.

Возможно, мне показалось, как его губы дернулись, прежде чем он ответил: — Это хроническое.

Вот настоящий придурок. Зачем я вообще с ним разговариваю?

— Объясни. Нахрена ты была так далеко от города?

Я не ослышалась? Ему интересны мои дела?

— У меня была фотосессия с клиентом. Там есть красивое озеро…

— Избавь меня от подробностей. Мне все равно.

Низкое рычание вырвалось из моего горла.

— Зачем тогда спрашиваешь? И зачем вообще согласился приехать?

— Я был недалеко, а ты младшая сестра Сани. Если с тобой что-то случится, он будет расстроен.

Марк остановился перед нашим с братом домом, точнее таунхаус на двоих. В доме брата, горел свет, и я видела через окна, как там идет тусовка.