Глупо верить день и ночь

Что скоро мир изменится.

Всё понятно нам с тобой,

Дело ждёт нас нужное.

Свиньям надо б на убой,

Закопать поглубже их.

Поголовье их больно,

Жуткое, проказное.

Им ведь, свиньям, всё равно,

Не спастись спецназами.

На свинарник мир похож,

На горячку белую…

Жуткий триллер, бросит в дрожь

Даже очень смелого.

* * *

Ходит по городу бес бородатый,

Всем говорит, что святой.

С камней за пазухой или гранатой,

Добрый такой и простой.

Буй у него за плечами огромный…

Вот уже, вроде бы, с год

Он величаво, без паники стрёмной

Всё наводнения ждёт.

Хочется мне, чтоб уплыл он далече,

Под громкий вороний грай.

Смотрит он в души по-человечьи,

Но, всё равно, негодяй

Морда его, что вода из ушата,

Студит надежду и пыл.

А по ночам он кропает стишата,

Даже куда-то вступил.

Милый такой, но с двойною моралью,

Правда, в общении прост.

Но разобраться в нём ни пора ли,

Выдать ему в полный рост?

Пакостит мне, где только возможно,

Гадит с улыбкой кругом…

С буем огромным бесовская рожа,

Но в настроенье благом.

Если утонет, то я не заплачу,

Видом от злобы он жёлт.

Ходит он с буем даже на дачу,

Шкуру свою бережёт.

Жду наводненья без всякого стресса,

Даже и песни пою.

Видел и вижу я мерзкого беса

Я, как всегда, на бую.

Ночь на постаменте

(тоже параллельная реальность)

В историческом моменте

Среди нищих и бичей

Ночь на чёрном постаменте

В плаче солнечных лучей.

В городах и малых весях

Похоронена мечта…

Много значит, много весит

Чёрной ночи пустота.

На просторах небывалых

Тонем в лунном серебре.

Ночь крепка на пьедесталах

И на утренней заре.

Зло на лицах монолитных

Каждый миг и каждый год.

Ночь бескрайняя сердита

На разбуженный народ.

Почему не спится люду?

Ночь всё видит, не слепа…

Начинает верить в чудо

Неуёмная толпа.

Перемены ждёт годами

Обездоленная брать.

Ночь кромешная над нами…

Думай! Делай! Слов не трать!

К нам пришло магнатов братство,

Но пора сказать им: «Прочь!».

Все народные богатства

Поглотила злая ночь.

Царь ночной жесток, продажен,

Не видать вокруг не зги…

Нефть качает он из скважин

И вгоняет нас в долги.

У отверженных, несчастных

Нет уже и голых стен.

В мире чёрном лавок частных

Жить нельзя без перемен.

В рубке леса будут щепки,

Встанут люди мрачных мест…

И мужик воскреснет в кепке

На царях поставит крест.

Всем князьям, ворам, чинушам,

Всякой мерзости иной

Не придётся бить баклуши

За высокою стеной.

Царь – слуга ночного сброда

Грабежами счастлив, сыт.

Не в чести он у народа,

Будет проклят и забыт.

Мерзкой подлостью загружен

И разнузданный, без мер,

Он сидит в кровавой луже,

И большой… миллиардер.

Взгляд навечно заморожен…

Ну, к чему ж пришёл ты, крёз?

Жалок, жаден и ничтожен,

К трону задницей прирос.

Ночь кромешная безлика,

В душах пустота и тьма.

Но летят осколки криков

Во дворцы и в терема.

Не ликуй, ночная свора!

Ты изведаешь свой страх…

Превратятся очень скоро

Постаменты ночи в прах.

Сермяжная правда

В прошлом году, в воскресенье

От жуткой удачи хмельной,

Отчалил в Америку Сеня,

Простившись с родною страной.

По палубе шёл спесиво,

Что граф или баронет.

Гневно ругал Россию,

Страну, где свободы нет.

В ней полное безвулканье

И скучная тишина.

Только бури в стакане

Ну, что это за страна?

Твердил сам себе заучено,

Впадая в блаженный стон:

«В Америке – самое лучшее,

Даже есть Йеллоустон».

Свободе мешать не будем:

Трансгендеры, фейк, ГМО,

Стрельба полицейских по людям…

И там… у кормушек чмо.

У Сени нуль за душою,

Суров благодатный край.

У крёзов с деньгой большою

Даже в пустыне рай.

Бедность одной окраски,

Черна, будто рыбий глаз.

Американские сказки

Такие же, как у нас.

Но Сеня – мужик не робкий,

Всё хает Россию он.

Живёт в картонной коробке

И радует Вашингтон.

…Нет, не умру от смеха я,