– Я Силтия, экономка и мажордом этого воспитанного и честного молодого человека. По крайней мере так меня назвали его родители, отправляя с ним на службу в столицу и приказывая за ним присматривать. А я растила его с одного года, и даже драла в детстве. Так что не обижайся, Ланочка, но и тебя выпорю как судом назначено, несильно, но эффективно. Не за кражу, которую ты очевидно не совершала. А за танцы на улицах. Что совершенно не годится для порядочной… ну ладно… для любой девицы. Будешь помогать мне по хозяйству. У нас есть кухарка, да и всё. Ещё есть оруженосец Водрика, но этот шельма опять носится с глупыми поручениями принца Яронга, младшего брата короля и нашего друга. И смею тебя заверить, хоть Яронг и такой же балбес, как твой наставник, хи, Водрик, но прекрасный молодой человек тех же 23-х лет. Романтичный, честный и порядочный, не то что король Олоних. Который недолюбливает брата, называя простофилей и чистоплюем, и даже приставил к нему своих слуг, так что все деликатные делишки выполняет оруженосец верного друга. Принц с моим Водриком росли вместе, и я даже лично драла принца в детстве, и он до сих пор смеётся, что при виде меня у него спина чешется, зато вырос порядочным. А когда вырос, Яронг смог протолкнуть назначение друга капитаном, и я уверена, что и принц займёт более достойное место при короле, и буду я служить полковнику.

Силтия облила Лану водой из кувшина и начала вытирать мягким пахнущим травами полотенцем. И болтала без устали и с огромным удовольствием и осведомлённостью, и без всякого уважения к авторитетам:

– А для Олониха тебя и предназначил наглый дядя моего Водрика, и продажный хитрозадый судья. Через тебя он хочет продвинуть племянника поближе к королю, а то друг принца, который не ладит с венценосным братом, слишком далеко от трона. Ну и сам судья пододвинется поближе к корыту власти, ну не называть же это кормилом для стаи великовозрастных балбесов из короля и троих его любимых сволочных друзей. Мне не говорил, но у меня есть глаза, уши и мозги. Так что ты уж постарайся сегодня ночью. Хотя вижу, что сейчас, но только после порки и разговора Водрика с дядей, который как раз подходит к нашей двери. Ничего, кухарка откроет и нальёт аперитив, а мы попозже спустимся, – заботливо уложила Лану на кровать, достала розгу из-за шторы, свистнула в воздухе. Мягко улыбнулась. – А теперь вопи погромче, милая нежная красотка, хотя можешь и не стараться, я всыплю так, что судья не разочаруется в начале воспитания своей надежды.

Лана орала великолепно, хотя и получила не сильно и обошлась даже без привязывания и удержания уже почти любовником. Потом пила горячее молоко, притащенное смеявшейся дородной кухаркой лет тридцати. Которая сразу сообщила, что и с хозяином переспала три раза и за это тоже получила два раза розгами от Силтии, которая и сама не пользуется, и другим не позволяет. Хотя это не случай воспитанницы. Тут она долго хихикала, ожидая стакан. И даже вознамерилась лично проверить девственность воспитанницы хозяина, а то она уже поспорила с соседской кухаркой, что не бывает таких бродячих актрис. Но получила пинка от начавшей брыкаться Ланы, которой и осмотра Силтии хватило.

А потом Лана по совету Силтии, да и не была особо против, расслабилась и получала удовольствие. Возражала только против наставничества наглой Силтии, которая не видела ничего дурного в том, чтобы присутствовать при любви своего воспитанника. И даже давала Лане советы. А Лана старалась изобразить первую неопытную любовь. А кухарка натирала уши о пол на третьем этаже с пятью комнатками для слуг и не самых важных, хотя любых – больше господских спален нет – гостей. Спала Лана в хозяйской постели, ещё и трогательно прижавшись к Водрику, чем восхитила Силтию. И даже вызвала у неё слёзы умиления. Хотя просто прекрасной картиной, а не какой-то особой любовью и жалостью к вытянувшей счастливый билет уличной актриске. Относилась скорее как к домашней зверушке. Временной.