– Мам, ну что ты, взрослый человек… Ну загулял чуток… – увещевал он мать, стараясь не пропустить ничего в телевизоре. – С кем не бывает.

– Вот с ним и не бывает… – отвечала мать. – Никогда не загуливал, а тут вдруг загулял?

– Ну надо же начинать когда-то… – отвечал Руслан.

– Ты что такое про отца говоришь? И это откуда ты таких слов поднабрался – «загулял»? – вдруг на минуту оторвавшись от нехороших мыслей, удивилась мать. – Это вас таким словам в школе что ли теперь учат?

Жену Зощенко звали Лидия. Они познакомились еще когда он учился в училище – именно к ней он лазил на свидания из казарменного окна по кленам. Зощенко нравился ей подтянутостью, своими, тогда еще юношескими, усами, голубыми глазами. Сама Лидия жила с родителями в маленькой квартирке, училась в педагогическом. Родители, узнав о ее курсанте, дали добро – офицер по советским временам считался отличной партией: зарплата вдвое больше обычной советской, да сразу (или почти сразу) по прибытии к месту службы офицеру давали квартиру. За долгие годы мира после Великой Отечественной все как-то привыкли к тому, что офицер – это просто профессия, чуть ли не как водитель. Как-то и в голову не приходило, что профессия офицера – воевать. Но потом началась война, и все встало на свои места.

Лидия с детьми – сначала с сыном, а потом появилась и дочь – жили в гарнизоне на территории Азербайджана с другими семьями летчиков. Война шла «за речкой», за речкой были их мужья. Штурмовик – быстрая птица, но и их душманам удавалось сбивать. Женщины и дети жили одной семьей, в которой, как в любой большой семье, бывало разное. Когда кому-то из мужей удавалось приехать к семье на два-три дня, первый день уходил на то, чтобы рассказать всем об их мужьях – как себя чувствуют, что едят, как спят, не болеют ли.

Конец ознакомительного фрагмента.