Риланд слушал серьёзно и внимательно, и ни один мускул на его лице не дрогнул. Эмирин знала, что всё это — почти правда, если не брать во внимание имя того, к кому заявилась Триш в ту роковую для всех ночь. Конечно, это был не Эдриан. Перед братом ей было бы слишком стыдно. Она пошла к тому, перед кем ей не было бы стыдно, и поплатилась за своё решение сполна.

— Триш — мстить? — вздохнул Риланд, покачав головой. — Глупо со стороны Эда было предлагать ей такое. Она никогда в жизни не стала бы мстить.

— Есть и другой вариант. Возможно, он предложил ей применить кровный приворот и влюбить в себя Велдона. Заодно сдал свои дальнейшие планы по занятию императорского трона.

— На ней было Подчинение? Или нет?

— Скорее всего, нет, но даже если да — в ту ночь она его разорвала. Это нелегко, но возможно, если разорвать связи с родом, отказаться от имени. Ты же говорил тогда, что стал ощущать Риш, как мёртвую.

— Да. А ты не верила…

— Я и сейчас не верю, — призналась Эмирин с грустной улыбкой. — Ни про Триш, ни про Велдона. Тем более про Велдона… Хорошо, что я не видела, как он горел.

— Безусловно. Хотя там не было ничего страшного, просто с одного из окружающих площадь зданий сорвался огромный цветок из огня, пролетел площадь и опустился на императора бутоном вниз. Даже красиво, если не знать, что это.

— Если не знать, что это… — эхом повторила она. — Наверное. Пойдём обедать?

— Да. Кстати, как Дамир?

На этот раз она ответила честно.

— Ему сложно, но он выдержит.

— В конце концов, во всём этом есть и положительное — больше покушений не будет, проклятье снято, можно жить дальше, — заметил Риланд нарочито бодрым голосом, двигаясь по направлению к выходу из тронного зала. — Так что… Хорошего перерождения Велдону.

— Хорошего перерождения, — тихо повторила Эмирин традиционную фразу и порадовалась тому, что Риланд идёт впереди спиной к ней и не видит, как её перекосило.

Наследный принц Дамир

За ужином в столовой царило тягостное молчание. Почти никто не разговаривал и уж тем более не смеялся, многие косились на бледную и мрачную Даниту, да и на пустующее место Шайны посматривали. О том, что произошло на стадионе, знали уже все без исключения, и Дамир не представлял, как другие студенты, не подозревающие о знакомстве Шайны с императором, объясняют её внезапную инициацию после известия о смерти его дяди. Скорее всего, эти события всё же не связывают — слишком невероятная история. Думают, у неё что-то случилось просто само по себе.

— Кстати, — сказал вдруг Эван, на которого Дамир в этот вечер вообще старался не смотреть на всякий случай, — я забыл вам сообщить. Хотя сейчас, наверное, не время, но… В общем, через неделю я уезжаю в Гротхэм до конца года. По программе обмена студентами и преподавателями. От нас едут десять студентов и пять преподавателей, от них тоже.

Больше всего шокирована была Данита, она даже побледнела ещё сильнее.

— А-а-а… — протянула жалко, растерянно, — а почему в середине года? Я думала, все подобные программы уже завершились…

Вот интересно, что ответит этот «хамелеон»?

А ничего он не ответил. Что же, грамотно — не знаешь, что врать, так и говори, что не знаешь.

— Понятия не имею, — пожал плечами Эван — не Эван. — Это не у меня надо спрашивать. Мы с неделю назад анкеты заполняли, тестирование проходили, меня выбрали как одного из десяти. Отказаться я не могу, по крайней мере без уважительной причины. «Не хочу ехать» — причина неуважительная. Да ладно, что вы так скисли? Это же не навсегда, в следующем сентябре обратно вернусь.

Данита жалобно шмыгнула носом.