Дыхание перехватило. Соблазн ответить просто «да» был неимоверный…

— У меня нет однозначного ответа.

— Ответь неоднозначно.

— Вы решили живьём содрать с меня кожу уже на первом уроке? — усмехнулась я, отводя взгляд. Керт смотрел слишком внимательно и пристально — я не выдерживала.

— Шайна, я ещё даже не начинал тебя учить. Я спросил об этом, потому что Огонь не приемлет неоднозначных ответов. Только честное, чистое «да». И подними-ка голову, посмотри на меня.

— Зачем?

— Надо.

О Дарида, какой невыносимый человек.

Но просьбу я выполнила. Подняла голову, посмотрела на Керта слезящимися глазами — его очертания расплывались, и я не могла разобрать, с каким выражением лица он смотрит на меня, однако от его взгляда отчего-то было жарко. Особенно губам.

— А теперь отвечай. Неоднозначно. Но правду.

Вздох. Сиплый, прерывистый. Трудно, безумно трудно откровенничать с незнакомым человеком… Даже наедине с собой трудно, что уж говорить про сейчас?

— Я хочу жить ради тех, кого люблю. Ради себя — не очень. Я инициировалась, когда узнала о смерти того, кого любила, и меня тянет к нему. Ради себя я предпочла бы… — Я запнулась, и Керт закончил за меня:

— Умереть. Ясно, Шайна.

Он замолчал, будто задумавшись. Я воспользовалась паузой и вытерла ладонями глаза, а когда проморгалась, осторожно спросила:

— Вы… из-за этого не будете меня учить?

— Буду, конечно.

— И как прогнозы? Думаете, у меня получится?

Я рискнула и вновь посмотрела на Керта. Он тоже изучал меня, внимательно и сосредоточенно, и взгляд его казался мне горячим, как раскалённый металл. Он действительно будто медленно снимал с меня кожу, обнажая беззащитное тело. И душу.

— Я не знаю. Я требую от тебя честности, и сам тоже буду честным. Для того, чтобы приручить Огонь, нужно хотеть жить — это первое. И пожалуй, в твоём случае самое сложное. Второе — научиться с ним работать. Нужно будет сделать так, чтобы он уходил и приходил по твоему приказу, а не когда ему захочется. — Керт поднял руку, и его ладонь вспыхнула ярким пламенем, но почти сразу погасла. Хель на его коленях даже не пошевелилась. — Это сложно, но первое условие — сложнее.

— Я постараюсь…

— Шайна. — Во взгляде появилась ирония, но она была какой-то вымученной, больной. — Желание человека жить — как любовь, по приказу не появляется. Я не сомневаюсь, что ты будешь стараться, да и я буду. Но дело не только в стараниях. — Керт встал, не выпуская из рук Хель, аккуратно передал её мне, а затем произнёс, глядя в глаза: — На сегодня всё. Я приду в пятницу вечером. Примешь меня?

— Конечно, — кивнула я, и он, напоследок ещё раз опалив меня внимательно-жадным взглядом, кивнул и вышел из палаты.

Тихо скрипнула дверь — зашёл отец. Сел рядом, взял за руку и негромко поинтересовался:

— Ну как, Шани?

— Будем работать, — пробормотала я обескураженно, испытывая странное и до дрожи болезненное ощущение, что я когда-то была знакома с Дарионом Кертом.

5. Глава 4

Наследный принц Дамир

В среду вечером Шайна была задумчиво-рассеянной. Она вроде бы слушала всё, что говорили они с Дин, но не слышала — взгляд её плыл, как озеро, затянутое туманом. Хотя им было, что рассказать, вернувшись после боевой магии. А ещё Рональдин принесла Шайне очередные конспекты по зельям и целительству, но сейчас они лежали у полуэльфийки на коленях — вопреки обыкновению, Шайна в них ни разу не взглянула.

Однако туман в её глазах неожиданно рассеялся без следа за одно лишь мгновение, когда Дамир произнёс фамилию нового преподавателя — Керт.

— Керт? — повторила Шайна, вздрогнув, и посмотрела на них с Дин абсолютно осмысленно. — Он ведёт у вас боевую магию?