– Мам, ты опять за свое? – В дверях появилась Клара с подносом в руках.

По комнате поплыл пряный, чуть кисловатый аромат. Поставив блюдо с уткой на стол, она села на диван по другую сторону от матери и взяла ее за руку.

– Ну подумай: разве бы Лика нас бросила?

– Значит, у нее были на это причины! – сердито откликнулась Валентина Ивановна. – И гостиницу эту Лика небось для отвода глаз забронировала. Иначе зачем ей вещи туда отвозить, а потом домой возвращаться? Наверняка со следа сбить хотела, а сама в другое место по-тихому и сбежала. Да и Влад почему тогда в милицию пошел, если виновен? Не знаю, что там у них произошло, раз Лика решилась сбежать, но я всегда буду верить, что дочка жива, – упрямо повторила мать Клары. – По крайней мере, до тех пор, пока она не найдется.

Как бы Марку ни хотелось узнать о причинах, побудивших Лику пропасть на долгих девять лет, он понимал: эту тему лучше не развивать.

Клара поймала его взгляд и, будто прочитав его мысли, сказала:

– Все мы не верили, что с Ликой что-то случилось. Пока Влад сам во всем не сознался… – Она посмотрела в окно, задумчиво наматывая на палец длинную прядь волос. – А ведь это я их познакомила. Радовалась, что благодаря мне они вместе… – Она встала. – Пойду принесу чистые тарелки, – и вышла из комнаты.

В тишине буднично тикали настенные часы.

Валентина Ивановна снова промокнула глаза и повернулась к Марку:

– Вот вы, Марк, вы можете узнать, что с моей Ликой?

Он приподнял брови.

– Каким образом?

– Вы такой опытный журналист! И сейчас так много всяких средств: интернет там, другие современные штучки… Вы наверняка сможете узнать: что на самом деле случилось в тот день, второго ноября две тысячи девятого года?

Марк с состраданием глядел на пожилую женщину, которая все еще надеялась вернуть дочь, и понимал: спустя столько лет ответ вряд ли найдется. Как и сама Анжелика.

– Я подумаю, – уклончиво ответил он.

За окном спальни бушевала неожиданная весенняя вьюга, пришедшая на смену проливному дождю.

– Сладких снов, милый. – Клара зевнула и прижалась к нему, обдав жаром еще разгоряченного тела.

Марк поцеловал ее в висок, скользнув губами по влажной коже, и выключил прикроватную лампу. Комнату окутал бархатный полумрак – несмотря на поздний час, ночной город пестрел огнями, их свет проникал сквозь незашторенные окна. Со стороны дороги доносился равномерный, усыпляющий гул.

Вглядываясь в размытые очертания предметов, Марк думал о том, что день хоть и начался так паршиво, но принес неожиданные открытия. Он мысленно вернулся на несколько часов назад, в пропахшую стряпней квартиру. К разговору, не шедшему у него из головы…

Марк снова щелкнул выключателем.

Клара, щурясь, приподнялась на локте.

– Ты чего?

– Ларчик, насчет твоей сестры… – осторожно начал он.

– Ясно, – вздохнула она и откинулась обратно на подушку, уставившись в потолок.

Марк вгляделся в ее лицо, пытаясь угадать, о чем она думает.

– Ты говорила, она погибла. Но я не знал как…

Клара повернулась к нему, ее глаза мерцали в тусклом свете лампы.

– Прости, что не рассказала, просто… До сих пор слишком больно вспоминать.

Марк притянул ее к себе и нежно провел рукой по ее обнаженному плечу.

– Извини, что поднял эту тему. Я понимаю, как тебе тяжело…

– Все в порядке. Просто давай обсудим это завтра? Сейчас я жутко хочу спать. – Поцеловав его в ямочку на подбородке, Клара улеглась обратно.

Марк снова нажал на выключатель.

Уличные фонари рисовали на стенах причудливые, будто ожившие тени. По потолку медленно скользили дорожки от фар проезжающих под окнами машин.

– Боже, когда ты повесишь шторы? – сонно пробормотала Клара, зарываясь в подушку. Вскоре послышалось ее мерное дыхание.