– Да. Если точнее – Чёрные Топи. Некромант был прав.

– Надеюсь, не во всём, – пробормотал пуэри, но мне было так лень думать, что я даже не обратил на него внимания.

– Сначала были горы, – вздохнул я, – теперь болота.

– А обойти их нельзя?

– Не один месяц будем обходить, – проворчал Кир. – Хотя и по ним идти, не зная троп, тоже так себе затея.

– С этим как раз я могу помочь, – сказал Рэн.

Мы с Киром синхронно посмотрели на него.

– Изучал выживание в разных местностях, – пояснил охотник. – Как раз вместо уроков по чародейскому ремеслу. Хотя в мои времена здесь никаких болот не было, я умею находить дорогу в топях.

– Вот и славно, – пробубнил гном и откинулся на спину, закрыв глаза.

Я вглядывался в горизонт и думал: Лина ведь сейчас где-то там. Если отбросить мои предположения, основанные на сплошных догадках, она может быть где угодно. И всё же меня так и тянуло вперёд, словно магнитом. Как будто часть меня точно знала, куда идти.

Она тянула меня всё дальше и дальше, через болота, через расстояния и само время, к моменту, в котором… С этим я пока не до конца разобрался. Только чувствовал, что должен двигаться, и тогда обязательно к чему-нибудь приду. Это чувство было новым, но приятным. Словно у меня появилась цель – далёкая и неопределённая, но с ней переносить бесконечное выживание стало легче.

И хорошо. Потому что там, под лавиной, мне уже начинало казаться, что силы мои на исходе.

Гэтсон Бардо сидел в приёмной архимага и обильно потел. Он то и дело косился на дверь, в которую ему предстояло войти, и руки его сами собой крепче стискивали посох. Отполированное дерево уже скользило от влаги, так что Волшебник, сам того не замечая, вытирал ладони о парадный красный балахон.

С самого утра он не находил себе места. Его бесило всё: недостаточно расторопный служка, слишком тёплое вино за обедом, узоры на драпировках в приёмной и вот эта секретарша, которая бесконечно полирует ногти, с утра до вечера, изо дня в день – ими уже можно бумагу резать, наверное! Девица не обращала на Гэтсона ровным счётом никакого внимания, словно того вообще не существовало. Действительно, чего ей волноваться, она ведь сидит по ту сторону стола…

Бардо многое бы отдал, чтобы не встречаться с её начальством. В прошлый раз, примерно полгода назад, архимаг прилюдно сломал ноги двум чародеям, завалившим важные переговоры. Ещё рассказывали, что он запустил огнешаром в магичку, которая перебила его в разговоре. Еле выжила бедняжка. А уж про то, как нынешний глава Меритари разбирался с бунтовщиками, и вспоминать страшно. Вот уж кому не стоит на зуб попадать…

Но вот ведь беда – по архимагу невозможно было определить, когда у него плохое настроение. Он даже наказывал с совершенно невозмутимым лицом.

Гэтсона вызвали на ковёр, и он знал за что. Чего он не знал, так это как архимаг отреагирует на его отчёт. Выйдет ли Бардо из этой двери, или его вынесут? Неопределённость буквально сводила чародея с ума.

Секретарша вдруг подняла голову, внимая беззвучному приказу, и тут же пропела нежным голоском:

– Гэтсон Бардо! Господин Фельедер ждёт вас!

От такой нежности желудок Волшебника подкатил к горлу. Отчаянно пытаясь унять дрожь в руках, Бардо поднялся и направился к двери. Прежде чем повернуть ручку, он на всякий случай помянул всех богов, которых знал, и попросил ниспослать ему удачи. Или хотя бы сил пережить этот день.

Архимаг стоял к нему спиной и смотрел в окно. В кабинете царил полумрак; из-за тёмного дерева мебели и чёрных стен комната казалась ещё мрачнее, несмотря даже на яркие осветительные искры, дрейфующие под потолком.