Видимо, у него были на то причины.

– Годится, – сказал я, когда Рэн наморозил очередную пробную колонну.

Гном подошёл к ледышке, стукнул по ней пару раз топориком, хмыкнул. Судя по всему, он тоже остался доволен.

Пуэри подкинул виртулит в руке и посмотрел на небо, усеянное звёздами.

– Предлагаю отдохнуть и выдвигаться. Всё равно под снегом не будет дневного света.

– Поддерживаю, – кивнул я. – Восстанавливай силы и пойдём. Они тебе понадобятся все без остатка.

Кир посмотрел на нас обоих, явно желая возмутиться, но вовремя понял, что он всё равно уже в меньшинстве.

– Давайте поедим перед этим, что ли, – пробормотал он. – Раз уж вы всё решили.

Мы сели в круг на расчищенной от снега площадке. Костёр в этот раз был полностью магический – дров не осталось. Я тратил силы, но иначе нам пришлось бы грызть замёрзшее мясо. Радовало лишь, что благодаря красному виртулиту я тратил их меньше обычного.

Мои спутники всё ещё вели себя странно – отрешённо и довольно-таки уныло. Пока готовилась похлёбка, никто и слова не сказал. Словно воды в рот набрали. Я всё ждал, пока кто-нибудь заговорит, но не дождался. Пришлось самому заводить беседу.

– Рэн, а почему ты перестал заниматься магией?

Пуэри поморщился и нехотя ответил:

– Это не моя стихия.

– Судя по тому, как быстро ты разучил заклинание, ещё как твоя.

– Если я к чему-то способен, это ещё не значит, что у меня к этому душа лежит.

Охотник явно не хотел говорить на эту тему, но я решил не отступать и посмотреть, что будет.

– Верно, – я невозмутимо помешивал варево в котелке. – Потому-то я и спрашиваю. Твоя вторая половина, если можно так сказать, живёт в Эфире. Магия в самой твоей природе. А ты не хочешь её изучать?

– Я знаю достаточно, – отрезал пуэри.

Кир переводил настороженный взгляд с меня на охотника и обратно.

– Недостаточно, чтобы уберечься от падения со скалы, – уронил я. – Мы думали, ты погиб в том ущелье.

Рэн посмотрел на меня так колюче, что я подумал – вот оно! Сейчас он сорвётся и выдаст себя, и станет наконец понятно, почему он так странно себя ведёт.

Но я ошибся. Пуэри прикрыл глаза, глубоко вздохнул, а потом ответил – совершенно спокойно и даже дружелюбно:

– Я не люблю прибегать к магии, потому что считаю её отклонением от естественного порядка. Любое заклинание, сплетённое чародеем – это… – Рэн замялся, подбирая слова, – использование энергии мира не по прямому назначению. Она здесь не для нас, эта энергия. Мы просто берём её взаймы, тем самым выбивая потоки из равновесия. Это не приводит ни к чему хорошему. Я ответил на твой вопрос?

– Да. Но насчёт дестабилизации потоков не совсем согласен. Даже самый сильный чародей не сможет всерьёз пошатнуть энергетическую систему мира. Даже сотня самых сильных чародеев не смогут. Я бы не стал из-за этого лишать себя преимуществ, которые дарует владение магией.

– Ты бы не стал, – пожал плечами пуэри, – а я стал.

Я задумчиво поковырял ложкой плавающий в бульоне кусок мяса. Ужин был уже почти готов.

– И ты будешь делать так даже ценой своей жизни? Или наших с Киром?

Пуэри снова вздохнул.

– Нет, я буду использовать все доступные ресурсы, чтобы никто не пострадал. Но… дай и мне ложку. Если я поем, силы восстановятся быстрее. Спасибо… Так вот, я, конечно, не буду впадать в крайности. Но я так же помню, что среди пуэри тоже были чародеи. Очень сильные, очень умелые. И вся их магия ничуть не помогла спасти мою расу от истребления.

Кир прихлебнул из ложки и поперхнулся. Какое-то время тишину нарушал только его кашель. Когда гном прочистил горло и вернулся к еде, я сказал, словно в пустоту, даже не глядя на Рэна: