Одно спасение – площадка от Главного Штаба далеко, так что редко какой проверяющий окажется настолько настырным, что туда поедет, а если и поедет, то заранее предупредят, и времени приготовится к встрече вполне хватит.

А еще на «войне» каждая часть разворачивает Командный Пункт – ну принято так в РВСН, что поделать, и вот все эти командные пункты работают в контакте (по телефону) с Главным Командным Пунктом, который находится в Главном Штабе. Оттуда приходят распоряжения на маленькие командные пункты, а обратно стекаются донесения об их выполнении.

И вот на очередной «войне», в «дикой дивизии» развернули командный пункт, его личный состав был представлен старым замшелым майором Волошиным (одним!), почти достигшим предельного возраста пребывания на военной службе. В дикой дивизии, как обычно офицеры разрывались на части от обилия испытательных работ, поэтому выделить на командный пункт кого-нибудь еще просто физически не получалось. Естественно на все «военные» мероприятия, с благословления командира просто плюнули, а отдуваться теперь предстояло Волошину. Командир его проинструктировал так:

– Смотри, Васильич, я тебе доверяю важное дело. Будь всегда на связи, а докладывать можешь, что на ум взбредет. Но если хоть один вояка из Главного Штаба помешает мне проводить испытания – ответишь головой.

Волошин, почесав раннюю лысину, ответил: «Есть!», и война началась. Вскоре из Главного Штаба пришла первая вводная: «В воздушном пространстве полигона обнаружен противник. Два штурмовика тактической авиации наносят ракетно-бомбовые удары. Доложить о потерях и принять меры к ликвидации последствий налета».

«Вот птеродактили, – удивился Волошин. – Они что, тактику вообще в училищах не проходили. Где это видано, устраивать налеты двумя самолетами?», и закрутил диск такого же древнего как он сам телефона.

Едва в Главном Штабе сняли трубку, майор бодро проорал в нее:

– Зенитными средствами части один из самолетов противника сбит, второй поврежден. Поврежденный самолет взял курс на Казахстан. Жертв и разрушений нет. Расход – две ракеты комплекса «Бук»!

Несколько секунд Волошин с наслаждением слушал удивленную паузу, затем аккуратно повесил трубку. Начальник штаба полигона, руководивший учениями получив столь нестандартный доклад (остальные части наперебой сообщали о потерях, развертывании полевых лазаретов и мерах по восстановлению разрушений), наморщил лоб и выдал:

– Передайте им новую вводную. Во время налета разрушен резервуар с соляркой на складе ГСМ, разлившееся топливо воспламенилось, срочно организовать меры по тушению пожара. Емкость резервуара, ну пусть будет сорок тонн, а то умные слишком.

На отработку этой вводной у Волошина ушло пятнадцать минут. По прошествии этого срока Главный Штаб получил очередной доклад:

– Пожар потушен собственными силами. В резервуаре оказалось только пятьдесят литров соляры, остальное вода. Подозреваем, что заместитель командира части по тылу похитил топливо и продал казахам на ближайшие кошары. Зам. по тылу взят под стражу, представители военной прокуратуры для проведения следствия вызваны.

После этого Волошина не беспокоили до вечера – переваривали. А часть, не ведая ничего о разыгравшихся на ее территории драмах «бумажной войны», спокойно занималась испытательными работами.

Следующий звонок на командном пункте прозвенел в десять часов вечера.

– Что за бардак! Почему не докладываете обстановку! – бушевал начальник отдела боевой подготовки, на ночное время его оставили старшим в Главном Штабе, и теперь он оправдывал доверие.

Волошин, ни куда особо не торопясь, догрыз галету из сухпайка и доложил: