Тут мы остановились у небольшой калитки тына. Это получается задняя часть участка с домом, упирающаяся в высокий холм, первым отмеченный на мучной карте Дарьи.

Хозяйка оценила устройство телеги индейских кочевников положительно, а когда я разместил Лерика она протянула ей припасённые узелки, как и обещала. Там еды немного да снадобий, которые магические по утверждению самой хозяйки. Я впрягся и сделал шаг в гору...

– Погодьте-ка! – резко остановила нас Дарья и я услышал за спиной удаляющийся топот бегущего человека.

Ждали её возвращения минут пять, я даже положил волокуши сняв оглобли с плеч. Лерка оказалась сидящей на земле, так как мешковина под попой мягкости не придаёт, но пережила неудобство. Да я и не удивился этому особо, ведь девчонка она боевая.

– Вот на-ка, надень-ка картуз, – женщина нахлобучила мне на голову кепку незнакомого покроя. – А тебе, красава, это спонадобится, – пояснила Дарья и повязала обалдевшей Лерке платок.

Затем хозяйка сунула в руки подруги ещё один узел, заметно крупнее предыдущих, что уже находились у неё.

– Это в вольном городе ужо разберёте, – добавила она. – Мне ненадобно, а вам сгодится. Новое почитай всё, особливо мужское. Ну всё, горемычныя, идите да не поминайте лихо!

– Ещё раз благодарим, – проявил я почтение и поправил головной убор с козырьком. – Непременно отыщем Фрола!

– Да-да! Спасибочки тебе, Дарьюшка! – подключилась моя подруга, а я опять впрягся в волокуши. – Как-нибудь уж ответим добром за доброту твою, если свидеться придётся.

– Да переставайте ужо, ступайте!

Я направился по склону вверх и оценил его высоту, когда обернулся на вершине. Тут простиралось некое плато, сплошь луговое и тропка пересекает его практически прямо. Деревенька расположена в ложбине меж двух длинных холмов и одним краем выходит к реке, а вторым к густому лесу.

Дорогу увидел единственную, что спускается к поселению с противоположного холма. Значит крайнее это село относительно области, ну или княжества, как выражалась Дарья.

Река течёт назад от нашего направления, что говорит о правобережье. После луга тропка начала спуск, но уже не по лысой горе, а углубляясь в сосновый лес. Идти и тащить Лерика заметно полегчало, хоть и приходится огибать хвойные деревья.

В низине этого дола, аналогично расположенному меж двух холмов, нам стали попадаться и другие породы деревьев, однако хвоя всё же главенствует. Географию мест я пока определить не могу, но склоняюсь к Волжскому правобережью. По крайней мере, мне очень хочется в это верить.

– Сань, а Сань? – Лерик подала голос, созрев для диалога.

– Чё, Лер? – я мысленно приготовился к неприятным ответам на неудобные вопросы. – Спрашивай, коли начала. Не тяни кота за обидное, а то мявкать громко начнёт.

Наступила пауза, за время которой моя подруга готовила вопросы, иначе уже завалила бы меня ими.

– Тебе не кажется, что наши с розыгрышем перебарщивают? – последовало предсказуемое начало брифинга. – И эти, э-ээ... Ну как их там называют... А! Реставраторы старины – так они вроде переигрывают?

– К-хм, Лер! – я поправил оглобли волокуши на плечах, нечаянно встряхнув пассажирку. – Не реставраторы, а реконструкторы. Это во-первых, – уточнил я. – А во-вторых, ими и не пахнет, если ты внимательно смотрела на всё и анализировала разговоры с хозяйкой. Ну и в третьих...

– Погоди-погоди, – перебила она. – Хочешь сказать...

– Лерик, – тут уже я перебил её делая тон чуть грубее обычного. – Два вопроса, как ты иногда начинаешь поток словоизлияний. Где ты видела разноцветные шаровые молнии, да ещё и пару сразу? И слыхала ли ты, чтобы расщеплённый на молекулы человек жив остался? Мало того, человек этот собрался вновь в целого, но уже в небе, а после падения и кучи досок сломанных собой ещё и жив-здоров остался! Это риторика, Лерик. Так я продолжу! – не стал я давать ей время на пререкания. – Целая деревня живёт по принципам старины, и не имеет банальной линии электропередачь? В домах нет лампочек и электричеством не пахнет... Про одежду – молчу уж совсем. На мысли тебя не наводит?