– В нашей семье такая традиция, у всех двойные имена. Я – Валерия Антуанетта Константиновна младшая, а ты – Александэр Семион Константинович старший. Понял?

Я не понял. Вот что-то мне тут не нравится. Не пойму, что, но не нравится сильно. Что-то здесь основательно не так. Но обсуждать некогда, поэтому предлагаю компромис:

– Лер, давай до завтра побудем просто Александэром Константиновичем и Валерией Константиновной, а завтра с младшими Семионами разберемся. Ага?

– А чё? – Валери не довольно хмурит брови.

– Понимаешь, так-то звучит красиво, даже пафосно, но только… что-то не так в этом во всём. Не знаю, не разобрался пока, – взгляд мой блуждает по комнате в поисках подсказки, но её нет.

Молчу.

– Хорошо, а откуда мы? – спрашиваю после долгой паузы.

– Малиновские, значит из Польши, – с готовностью отвечает Лерка. – Фамилия же польская.

А, так вот в чем дело! Ей просто польские фамилии нравятся. То-то я смотрю Тухачевский, Исторский, Малиновский… Всё понятно!

Но есть проблема. Я поляком не хочу быть категорически. Не нравятся они мне. Всегда они против России. Со времен Минина и Пожарского постоянно нам пакостят. Кстати, а нет ли напряженности в отношениях и сейчас? Кроме того, самой Польши в данный период времени может и не быть! Ведь и немцы, и французы, когда на нас завоёвывать приходили, всегда через Польшу шли. Посему предлагаю Лерчику не рисковать. Как ни странно, но она соглашается практически сразу. Правда, теперь моя очередь придумывать нам родину.

– Лера, я щас быстренько один стратегический объект осмотрю, и вернусь. Хорошо?

– Иди уже, – улыбается. – Сратег!

И я иду. Свет за дверью сразу же загорается. Не-е-е, не концевик. Если бы был концевик, то когда дверь закрывается, свет бы сразу гас. А он горит. Датчик движения. Тьфу, ты черт! Опять! Блин! Ну, какой концевик?! Какой на хрен датчик?! Это ж магия, мать её!

Разобравшись с «неотложными» делами, выхожу и… А сюда-то мы не заходили! И я открываю четвертую дверь. Свет как обычно включается сам. Спальня. Только другая. В смысле вторая спальня. И обставлена так же. Вау! А уж думал, что и правда на диване спать придется. Пронесло.

– Лерка! – зову «сестру».

Она появляется со словами:

– Не ори, ночь на дворе. Хочешь, чтоб соседи проснулись?! – говорит она тихо, но укоризненно. – Так. А там у нас что? – и подходит ко мне.

Девушка заглядывает внутрь, несколько секунд смотрит молча, потом резко произносит:

– Чур, моя!

– Хорошо, – соглашаюсь я. – А почему эта?

– Здесь обои бежевые, и ширма есть.

И как я сам про обои не догадался? Ага, дел у меня других нет, обои разглядывать! Ну, её так её. Мне без разницы. Блин! Спать уже хочется, а легенду себе мы ещё не придумали. Говорю об этом вслух и предлагаю отложить на завтра.

– Нет, давай сегодня хоть основное придумаем! – Лерка не соглашается, но по ней видно, что тоже устала.

– Тогда, – говорю, – по-быстрому!

– Мы откуда? – это теперь уже Лерка задаёт мне мой же вопрос.

– Вот так вот, да? – гневно смотрю на неё.

– Что, «вот так вот»? – теперь и она заводится. И руки в боки.

Ух, ты! А ни фига! Не прокатит!

– Это я спрашиваю: «откуда мы?»! – возмущаюсь я.

– И чё?! – Лерка сама непреклонность. – Польша тебе не нравится – предлагай сам!

Я хватаю ртом воздух. Она права. Получается, сейчас я должен что-нибудь предложить.

– Может, в зал пойдем? – говорю примирительно.

– Пошли, присядем. В ногах правды нет, – Валери вроде как соглашается, но топор войны не зарыт, и альтернативу Польше искать всё-таки мне.

Мы заходим в зал. Лерка садится на диван, а я опять на стул напротив неё. Молча смотрим друг на друга, она выжидательно, а я… Я туплю.