В записке было написано: «От домового».

Петя с Милей шли по опустевшему первому этажу к кабинету музыки, возле которого, прислонившись спиной к стене и печатая что-то в телефоне, уже стояла Вика. Петя всё ещё был не в духе – ему совершенно не хотелось, чтобы рыжая сидела с ними. Наверняка будет отвлекать своими вечными комментариями. Вдобавок он нервничал из-за отца – боялся, что тот не вовремя позвонит и сорвёт репетицию. Или что правда вскроется. В общем, Петя с трудом справлялся с целым клубком раздражающих факторов, поэтому, когда они с Милей приблизились к двери, он спросил резче, чем хотел:

– Где Низовцев?

Вика, не отрывая взгляда от экрана, пробормотала:

– Сейчас придёт.

– Мы договаривались на четыре. Где его носит? Что за отношение? – проворчал Петя, открывая класс.

Вика цокнула языком и, убрав телефон, закатила глаза:

– Господи, Певцов, что ты ел на обед, цемент? Сказано тебе, сейчас придёт. Ванечка за гитарой пошёл.

– Надеюсь, не в магазин.

Петя открыл дверь, и Вика, качая головой, прошагала в класс первой. Раздражение Пети усилилось ещё на десять процентов. Он махнул Миле, пропуская её вперед, вошёл сам и закрыл за собой дверь.

Вика сразу направилась к учительскому столу и начала выкладывать учебники.

– Что ты делаешь? – спросила Миля.

– Собираюсь провести время с пользой. – Вика села за стол Вероники Николаевны.

Петя молча прошёл мимо парт к другой части класса, не глядя на девочек.

Кабинет музыки делился на две половины: одна выглядела как обычный класс с учительским столом, партами и доской, а вторая походила на маленькую студию звукозаписи: здесь стояли синтезатор и ударная установка, стойка с микрофоном, усилитель, микшерный пульт и прочие примочки. Стены кабинета были отделаны цветными акустическими панелями. На специальных креплениях висели скрипки, флейты, три акустические гитары, пять укулеле, трубы, тромбон, треугольники и даже виолончель. Всё это использовалось на уроках, музыкальных кружках или концертах, хотя чаще всего выступающие предпочитали приносить свои инструменты. Петя же просто переносил ударную установку, единственную на всю школу, из кабинета музыки на сцену актового зала.

В кабинете стояли шкафы с нотами и учебниками по музыкальной литературе, а с верхней полки на вошедших взирали гипсовые головы композиторов. На отдельном столике, рядом с учительским, красовалась гордость и особая ценность Вероники Николаевны – проигрыватель и коробка виниловых пластинок.

Миля пару секунд смотрела, как Вика устраивается на месте учителя, потом, видимо решив не продолжать диалога, простучала каблуками по полу и села за последнюю парту, повернувшись спиной к Вольской и лицом к Пете, который уже снимал ткань с ударной установки. Всё наладив и продолжая кипеть, он подготовил оборудование и для Вани – включил усилитель и настроил пульт.

Петя как раз собирался звонить Низовцеву и обрушить на него поток нецензурной брани, когда дверь наконец открылась и Ваня ворвался в класс с гитарным чехлом на плече. Дыхание его было быстрым, он явно бежал. Откуда это он так нёсся, интересно? И почему покраснел? Нервничает перед демонстрацией своих талантов? Но Петя для себя уже решил, что, если Ваня в состоянии сменить хотя бы три аккорда, не сбиваясь, он уже подойдёт, за неимением выбора.

Петя демонстративно поднял брови и взглядом показал Ване на часы, висевшие над доской.

– Ванечка, поспеши, а то у нашего старосты того и гляди рубашка по швам треснет от гнева, – глумливо промурлыкала Вика.

Низовцев хмыкнул и подошёл к Пете, который уже садился за барабанную установку. Петя наградил Вику уничижительным взглядом, но та только в очередной раз закатила глаза и переключила внимание на учебник по геометрии.