Злясь на саму себя за неуместные чувства, я перевожу взгляд на своего спутника, лицо которого недоуменно вытянулось.

– Ну брось, София, время еще детское, – настаивает он. – Предлагаю заказать по яблочному штруделю.

Дверь за Багировым и его брюнеткой захлопывается. Они покинули ресторан.

– Ты меня извини, но я не люблю сладкое, – беззастенчиво лгу я.

Теперь, когда Максим ушел, ничто не мешает мне в спешном порядке отделаться от Иннокентия.

– Ладно, понял, – он вздыхает. – Тогда закажу счет, и поехали отсюда.

8. Глава 8

Терпеливо жду, пока мой кавалер расплатится, а затем вешаю на плечо сумку и выхожу из-за стола. Я бы предпочла доехать домой на такси, но понимаю, что это будет невежливо. Как-никак Иннокентий – сын маминой подруги. Хотя бы по этой причине стоит постараться соблюсти приличия.

Выхожу на улицу, и свежий вечерний воздух приятно охлаждает горячие щеки. Максима уже давно нет поблизости, но я все еще чувствую волнительный жар от внезапной встречи с ним. Стоит признать, что этот мужчина из прошлого как никто другой умеет выводить меня на эмоции. При этом не прикладывая абсолютно никаких усилий.

Меня и гигантский Гелентваген Иннокентия разделяет небольшая подъездная дорожка. Она настолько узкая, что я самонадеянно не кручу головой: ни вправо, ни влево. Просто уверенно шагаю к автомобилю. И это становится моей ошибкой.

Слуха касается непонятный дзынькающий звук, потом писклявый возглас, а в следующую секунду откуда-то сбоку на меня обрушивается что-то большое и твердое. Глухо охнув, валюсь на асфальт и тут же чувствую острую боль: в ноге, в локте, в ребрах. Пытаюсь понять, что произошло, но картинка перед глазами размывается, будто в нее брызнули водой. Никак не соображу, где верх, где низ и почему я, черт побери, валяюсь на земле.

– Простите! Не справился с управлением! – перед моим лицом возникает прыщавая физиономия паренька, которому от силы лет четырнадцать. – Предки только вчера велик подарили, я еще не очень уверенно езжу, – хватает меня потными руками. – Вы в порядке?

В интонациях мальчишки слышится неподдельное сожаление. С его помощью приподнимаюсь и, кривясь от боли, озираюсь по сторонам. В полуметре от меня валяется велосипед, столкновение с которым, судя по всему, и привело меня к падению.

– София! – из нарастающего гула окружающих меня голосов я выделяю один. Низкий, властный. Пугающе знакомый.

Получается, Максим еще не успел уехать.

– София! Как ты себя чувствуешь? – Багиров подлетает ко мне быстрее, чем я успеваю очухаться.

Опускается передо мной на колени и, осторожно обхватив плечи, заглядывает в глаза.

– София, – повторяет тише. – Ты меня слышишь?

– Да… Да, – ко мне наконец возвращается голос. – Все нормально. Кажется…

Пробую подняться, но ногу снова простреливает и я, негромко вскрикнув, корчусь от боли. Не хочется, конечно, выглядеть нюней-страдалицей, но совладать с собой не могу: уж слишком острые и неприятные ощущения.

– Что с ней? – обеспокоенно встревает горе-велосипедист.

Он, в отличие от меня, в шлеме и прочей защитной экипировке, поэтому, судя по всему, не пострадал.

– Пошел вон! – рявкает на него Багиров. – Прежде чем за руль садиться, ездить научись!

Парнишка затравленно сникает, а Максим вновь обращается ко мне.

– Вставай, София, нужно в больницу ехать. Идти сможешь?

– Да все в порядке, – пытаюсь отнекиваться. – Просто ногу подвернула… Не надо в больницу…

– Надо, – отрезает безапелляционно. – Так ты можешь встать или нет?

Багиров смотрит пытливо, а я вновь молчу. То ли из-за пережитого шока, то ли из-за смущения, то ли еще почему.