Скорее всего, Шувалов разговаривал сам с собой и вопросы были риторическими.

Да и не так они были важны, как то, что он наконец-то взял их на руки. Впервые им улыбнулся. Обнял. Поцеловал. Дал почувствовать, что он рядом. Признал себя их отцом. Порадовался самому факту их существования.

Счастливая до безумия, широко улыбающаяся, я очень медленно и очень аккуратно сделала несколько шагов назад на цыпочках. Буквально.

Не дай бог спугнуть этот чудесный момент.

А уборка могла и подождать.

Неужели это всё-таки случилось?

Принятие.

Признание.

Неужели у Константина всё-таки есть сердце и оно начало оттаивать?

Я столько раз пыталась его заставить быть добрее к детям, да что там, хотя бы подойти и уделить пару минут!

Он ни в какую не соглашался, только злится и пыхтел, пыхтел и злился.

А тут…

Сам…

Да ещё и так ласково!

Я знала!

В глубине души была уверена в том, что у него есть потенциал, что, рано или поздно, он раскроется!

И я оказалась права.

Он потянулся к мальчикам.

К ним невозможно было не потянуться. Они были такими очаровательными и беззащитными одновременно, что не выдержало бы ни одно ледяное сердце.

Близнецы справились со своей задачей - обратили на себя внимание папочки.

Теперь дело оставалось за малым - заставить деда забрать свои ужасные слова назад.

Да-да, я собиралась сделать это так или иначе.

Мне было все равно, как Виктор Геннадьевич был воспитан, что ему там пришлось пережить за свою жизнь, мои племянники от этого страдать не будут! Точка.

Или ему следовало извиниться и принять мальчиков или я собиралась не допустить их общения.

Никогда.

Выбор был за Шуваловыми.

Я же не собиралась давать портить детям психику и жизнь.

Они за заслуживали нормального отношения и я будущего добиваться.

Чего бы мне это не стоило.

Проблема была только в одном - нужно было хоть как-то перетянуть на свою сторону Константина.