Внизу живота тут же подлетают бабочки от его улыбки, и я прячу взгляд.

– Угощайся.

Перед носом возникает огромный рожок с пломбиром. Я удивленно хлопаю глазами.

– Откуда ты его достал? – оглядываю его. – А… а ты?

– Еще возьму, тут недалеко, – кивает куда-то за спину. – Составишь компанию?

Мальчишки возобновляют свой диалог, и Рома хмыкает.

– Какие болтливые. Так что, Лен? А то вдруг заблужусь. Я тут впервые.

Пожимаю плечом и неуверенно киваю. В серых глазах вспыхивают яркие огоньки, будто задуманный план воплотился в жизнь.

Трясу головой и делаю несколько шагов по направлению к ларьку с мороженым. Одной рукой управлять каретой мальчишек проблематично.

– Давай помогу.

Не успеваю возразить, как Рома перехватывает коляску. Мне же остается пялиться на эту картину, пока внутри все бурлит от адреналина. Впервые с моими сыновьями родной отец, и как к этому относиться, я не имею понятия. На глаза наворачиваются слезы при виде Ромы, катящего коляску.

Он оборачивается и вопросительно изгибает бровь.

Стряхиваю с себя ступор и в несколько шагов догоняю их.

– Ты, наверное, торопишься, – неловко замечаю, проходя мимо сидящих на лавочке молодых парочек.

– Абсолютно нет. Хочешь отвязаться от меня?

– Нет, – торопливо выпаливаю и хочу стукнуться лбом о дерево, – просто…

Неопределенно машу рукой в воздухе и ловлю смешок Ромы.

– Не волнуйся, веснушка, сегодня я свободен, что бывает редко.

– Выходной? – поддерживаю беседу и с удивлением смотрю за тем, как мы проходим мимо киоска. – А?..

– Потом, нужно же кому-то за штурвалом находиться, – кивает на коляску, и мне снова становится не по себе. – Кушай, а то растает.

Рома хмыкает, и я мысленно пожимаю плечом. Ну раз он хочет побыть в роли помощника, то почему бы не предоставить ему такую возможность. Облизываю завитушку мороженого и прикрываю глаза.

– С ума сойти, как вкусно! – уже сложно остановиться. – Не знала, что тут такое вкусное мороженое.

– Теперь знаешь.

В глазах Ромы смешинки, и я непроизвольно улыбаюсь в ответ.

– Так сколько им?

Заставляю себя расслабиться. Это просто вопрос, который задает чуть ли не каждый, кто видит моих парней.

– Девять месяцев.

– Совсем крохи, – тихо бормочет Рома, заворачивая к лавочке. – Присядем?

Пожимаю плечом. Мне слишком хорошо сейчас, чтобы отказываться. Как-то спокойно рядом с ним и комфортно, как не было уже довольно давно.

– Ну, если ты не спешишь… – снова напоминаю про его занятость, и не только в плане работы.

– Пытаешься меня выпроводить? – и рожицу такую грустную корчит, что я не выдерживаю и смеюсь.

– Ну что ты, просто мало ли кто может увидеть из знакомых.

Мы садимся на лавочку, Рома умудряется оседлать лавку и сесть лицом ко мне. Я же не знаю, куда деть глаза, потому что хочется смотреть на него. Нет, не смотреть – пялиться.

– Лен, ты меня боишься, что ли? – подается вперед и пытается заглянуть мне в глаза, пока я пытаюсь не сгореть со стыда.

– А должна бояться? – отшучиваюсь, доедая угощенье. – Спасибо, очень вкусно.

– Да пожалуйста, – хмыкает, и я все же решаюсь повернуться к нему. – У тебя тут…

Он наклоняется ближе и проводит пальцем по нижней губе. Его глаза темнеют, а я замираю, как кролик перед удавом. Дыхание сбивается, сердце же начинает колотиться, когда Рома подносит палец к своим губам и слизывает капельку растаявшего пломбира.

Тяжело сглатываю. Рома обхватывает мое лицо и о чем-то задумывается.

– Ром, – пытаюсь перетянуть его внимание.

Сложно сдерживать себя, вспоминая в этот момент, как он целовал тогда, полтора года. Еще секунда – и я начну умолять его поцеловать меня, а это неправильно. Не в нашей ситуации.