В прихожей горит свет.

Квартирка у нас маленькая: кухонька пятиметровая, зал, где стоит двухъярусная кроватка сыновей, да наша спальня. Оттуда и доносится какая-то возня.

Даже так?! Вот так все просто? Тривиально, я бы даже сказала…

– Мама… – испуганно заглядывают в квартиру малышарики. – Кто там? Глабители?

Быстро завожу сыновей в зал, закрываю за ними дверь.

– Сидите тихо, из зала не выходите, двери не открывайте! – внушаю сыновьям.

– Холошо! – послушно кивает малышня.

Ни к чему им сейчас видеть тот разбор полетов, что я устрою мужу и его любовнице…

Полная решимости и злости влетаю в спальню.

Противное отвратительное сплетение тел вызывает во мне тошноту.

– Это ты в командировку так уехал? – негромко спрашиваю я.

Тела останавливаются и замирают. Женщина поднимает на меня голову, и у меня челюсть отвисает от удивления:

– Ада?

– Эм… Ирина, это не то, о чем ты подумала! – соседка с десятого этажа отскакивает от моего мужа, судорожно заворачиваясь в нашу простынь.

***

ИРИНА

– Не далеко же ты уехал, муж… – цежу я. – Аж на два этажа на лифте вверх поднялся!

– Ир, давай не будем! – Тихон в попыхах натягивает на себя трусы и джинсы. – И вообще, ты должна сейчас на даче быть! Маме картошку копать, что ты тут забыла?!

Вся кровь бросается мне в лицо, но держу себя в руках. Дети в другой комнате, и я не собираюсь выяснять никаких отношений, когда они дома.

– Значит так! – грозно сдвигаю брови к переносице. – Я сейчас выйду с детьми на площадку, а когда вернусь, через полчаса, чтобы духу вашего здесь не было! Обоих!

Разворачиваюсь и с прямой спиной, иду в гостиную за детьми.

– Пойдемте, мои хорошие. – открываю дверь, – вы же хотели погулять? Идемте, я вас на качелях покатаю.

***

Вечер и ночь проходят как в тумане. Хорошо, что утром наступает воскресенье. Родительский комитет нашей группы организовывает детям экскурсию в зоопарк, пока погода позволяет, и я отвожу деток на место встречи. С ними будет воспитательница и трое сопровождающих из нашего комитета, так что за детей я спокойна.

В квартире меня уже поджидает Тихон с букетом гербер. Не сильно потратился, гад, за измену. Даже на розы не раскошелился…

– Что ты здесь забыл? – сухо интересуюсь я.

– Я здесь живу! – в наглую заявляет муж, суя мне веником в лицо. – На, лучше в вазу поставь, пока не завяли, а то потратился на тебя, внимание оказал, а ты мне тут морду крокодилью строишь.

– Ты теперь здесь не живешь. Забирай свой веник и вали к Аде!

Муж хмурится. Набычивается. Комкает ни в чем не повинные цветы.

– Так, значит, заговорила? А как я детей твоих усыновил, забыла уже? Как отцом для них стал? Неблагодарная ты тварь!

Неприятно слушать такие вещи. Очень неприятно.

– Я думала, что ты их усыновил, что полюбил. Как своих. А выходит, что ничего кроме своей фамилии, ты им дать не в состоянии.

– Скажи спасибо, что свою фамилию им дал! На себя записал, чтобы безотцовщинами не были! На кой хрен мне чужих спиногрызов любить? – хмыкает распоясавшийся Тихон. – От них одни крики, шум, гам! Дома невозможно сидеть! Они орут не затыкаясь. Переворачивают все!

– Они – мальчишки, Тихон! Им по четыре годика! Их двое сразу, гиперактивных родилось. Было бы странно ждать от детей тишины и покладистости!

– Все равно, от меня бы нормальные, тихие и спокойные родились, а от какого урода ты родила ЭТИХ, непонятно!

– Заткнись, Тихон! – рычу я. – Урод у меня, как выяснилось, был только один. И это ты!

– Извиняйся, Ирина! Ты не смеешь оскорблять меня, и мою мать! Она звонила, все мне рассказала про тебя! Ты ее до инфаркта довела! Ты, и твои дети!

ИРИНА