И как с ним разговаривать, с этим невозможным Авериным, скажите на милость?

Разговаривать им нескоро пришлось. Клим исправно изображал извозчика и катал сослуживцев на своем белоснежном катере. Катя очень-очень старалась, но ничего не могла с собой поделать, обидно было просто до жути.

Он прокатил уже практически всех. Малышня та вообще из катера не вылезала. Прилипли к поручню, что тянулся вдоль панели управления, и только успевали головами по сторонам крутить. А Клим так и рулил, стоя за детьми вплотную и прикрывая их собой. О Кате даже не вспомнил.

Она закрыла глаза, делая вид, что ей нет никакого дела до того, кого там катает Аверин. Лишь бы мальчикам было весело! Но где-то внутри набежало уже целое озерцо непролитых слез, и она отчаянно боролась с собой, чтобы не дать озерцу пролиться наружу.

— Почему грустит самая красивая в мире девушка? — прозвучал полушепотом голос Клима над ухом. Катя вскинулась и чуть не ударилась лбом о его подбородок.

— Никто не грустит, я просто отдыхаю, — возразила, пробуя отпихнуть нависающий торс. Но с таким же успехом можно было попытаться подправить Пизанскую башню.

— Ты идешь кататься? — он продолжал шептать, касаясь лица небритой щекой. У нее уже мурашки стадами бегали по всему телу, и пальцы на ногах поджимались. — Я только ради тебя притащился на этом катере.

— Ради меня? — она отодвинулась, изумленно таращась, но Клим снова приблизил губы к ее уху. Теперь она плыла от его горячего дыхания, а сердце трепыхалось и стучало втрое быстрее.

— Конечно. Ты самая красивая девочка, которую я когда-либо встречал. Моя девочка…

— Не надо, Клим, пожалуйста, — прошептала она, закрывая глаза и обвивая рукой загорелую шею. К чему притворяться, если он и так все видит? — Вокруг люди, я просто не устою на ногах.

Он тихо застонал и уткнулся лбом ей в макушку, а сердце внутри радостно подпрыгнуло. Он помнит!

Помнит, как не держали и подламывались у нее ноги. Как она хваталась за Клима по пути из гаража и потом совсем не могла идти. Как он подхватил ее на руки и понес наверх, они оба были уже практически без одежды…

— Я тебя отнесу, — голос срывался на хрип. Катя приложила пальцы к его губам.

— Здесь наши сотрудники, Клим, не надо.

Клим отодвинулся, и она встала, отметив, что все вокруг старательно отворачиваются и прячут глаза. Наталья что-то втолковывала мальчикам, а Катя будто вышла из параллельного мира.

Ваня с Матвеем подбежали и обхватили ноги, и ее немедленно захлестнуло раскаяние — хороша мать, если ее детьми занимаются все, кроме нее самой.

— Вы что, еще не накатались? — удивился Клим, поддерживая Катю за талию. — Тогда пойдем.

Подхватил обоих, забросил на плечи и понес к катеру, на ходу оборачиваясь посмотреть, идет она следом или нет.

***

В катере мальчики тут же приклеились к поручню, а Клим, усадив Катю рядом на пассажирское сиденье, встал к рулю. Он вел катер на небольшой скорости, лавируя между островками, заросшими камышом.

Ванька с Матвеем пищали и повизгивали, когда Клим делал небольшой крен и на них летели брызги. Аверин улыбался, а Катя любовалась пейзажами и мужчиной, что так лихо управлял катером одной рукой, и думала о всяких глупостях.

Снова поворот, и катер выплыл на «большую воду», как назвал это место Клим. Здесь река разливалась на приличную ширину. Дома тянулись вдоль берега, некоторые нависали прямо над водой и красноречиво демонстрировали финансовое благополучие своих хозяев. Возле каждого виднелся личный причал.

Навстречу несся катер побольше аверинского, простите, аверинского дядьки. Ну конечно, как она могла забыть! На носовой части расположились три девицы, в кабине катера было трое мужчин.