После танца нестерпимо захотелось помыться. Если бы на улице шел дождь, она не задумываясь отправилась бы под струи воды, чтобы только смыть следы рук Силанина.

Дождя не было, пришлось довольствоваться водой из крана в женском туалете. Но стоило выйти, как ее схватили за локти и потащили из вестибюля в боковой коридор.

— Что ты делаешь, Андрей, отпусти меня!

— Нам нужно поговорить, Катя, я больше так не могу. Я люблю тебя! Давай снова будем вместе, ты моя, я хочу, чтобы ты была со мной!

— У тебя ребенок родился, Андрей, а ты все еще надеешься, что я останусь твоей любовницей?

— Почему любовницей, ты будешь моей любимой женщиной. Ты нужна мне, Катя, я хочу, чтобы все было как раньше!

— Чтобы ты приезжал, когда посчитаешь нужным, а я ждала тебя как Ассоль принца? Ты в своем уме, Андрей? На принца ты давно не тянешь, особенно с кольцом.

Распалять выпившего мужчину однозначно не стоило. Катя запоздало пожалела, но было поздно. Силанин наклонился к ней, багровея, и прошипел над ухом:

— Ты все равно будешь моей. Да, любовницей, и что с того? Считаешь, что годишься на большее, особенно со своим багажом? Много желающих на тебя с твоими сиротами!

Она попробовала отцепить цепкие пальцы, но Андрей был сильнее. Он одной рукой заломил ей локти за спиной, вжал в стену, а другую она с ужасом почувствовала под платьем. Попыталась закричать, но нетерпеливые губы нашли ее рот, и теперь поцелуи, которые раньше сводили с ума, показались просто омерзительными.

— Отпустите девушку, — послышалось за спиной вежливое. Руки и губы вмиг исчезли, и Катя увидела двух мужчин в костюмах, которые тут же представились: — Служба безопасности заведения.

— Это моя девушка, — начал Силанин, но Катя быстро отскочила в сторону.

— Я не твоя девушка! Отстань от меня, Силанин! — она дышала часто и неровно, боясь сорваться на истерику. Мужчины нахмурились и перевели взгляд на Андрея.

Тот попытался что-то объяснить охранникам, Катя не стала слушать, снова сбежала в туалет. Шумно выдохнула несколько раз, не позволяя слезам пролиться, поплескала водой, охлаждая пылающее лицо, а потом щедро нанесла несколько слоев помады, будто навесила щит.

В зал возвращаться не хотелось, но пришлось себя пересилить. Можно со всеми попрощаться и минут через десять исчезнуть. Вечер был безнадежно испорчен, а в голове так и крутилось: «Ты не годишься на большее…»

— Катюшка, ты почему не сказала, что замуж выходишь? — встретили ее ребята, вернувшиеся с улицы, куда выходили перекурить. — Там тебя жених ищет. На такой тачке приехал, закачаешься! Не машина, а космический корабль!

— Замуж? — переспросила Катя слабеющим голосом, одновременно уловив периферийным зрением, как в зал входит Аверин, и снова внутри все перевернулось.

Как она могла столько лет любить такое ничтожество? Почему Андрея считали первым красавцем школы? Какие странные представления о том, что такое по-настоящему красивый мужчина!

Взрослый мужчина, а не сопливый мальчишка, ее ровесник. Как ей мог нравиться секс с Силаниным — бледный отголосок того, что творилось с ней в ту единственную ночь, когда они сходили с ума с Климом?

С Андреем она подстраивалась, все время думая о нем, чтобы доставить ему удовольствие, подвинув свои ощущения и желания. Она ведь так его любит, она его заводит, чего еще желать!

А Клим был будто ее продолжением. С ним она отдавалась на волю чувств, он откуда-то знал, что ей нужно. С ним она могла кричать, царапать его спину ногтями, прикусывать зубами его кожу — терпкую, теплую. Ей до одури нравился его вкус…

— Привет, любимая, — Аверин улыбался своей ошеломительной улыбкой, и Катя с трудом загнала вновь подступившие слезы. Она была так счастлива и благодарна Климу, что ничего не сказала. Молча бросилась ему на шею и поцеловала в щеку, совсем забыв о густом слое помады. Клим слегка отклонился и взял ее за подбородок. — Ну что за детский сад, Катенька, разве так целует любимого мужчину без пяти минут невеста?