– Яволь, хер гауптман!

Воспользовавшись полным невниманием со стороны трех других участников междусобойчика, Сергей выскользнул за дверь. Однако, придя в каюту, он не лег спать, а устроился в своем любимом кресле и попытался сделать хоть какие-то выводы из сегодняшних событий и кучи разрозненных фактов.

Картина вырисовывалась не очень ободряющая: вероятнее всего, что в единственном поселковом пункте обслуживания фотолюбителей кто-то выяснил, сколько экземпляров фотографий было напечатано и кому они были выданы вместе с негативами. Значит, Дронов засвечен, с ним необходимо поговорить рано утром, до отъезда.

Далее, раз негативы и фото не нашли в каюте, сделают логичный вывод, что они, с наибольшей вероятностью, находятся у Сергея. Тем более что он собирается домой поехать. Это тоже не секрет. Сегодня он целый день был на людях. А если его тряханут в укромном уголочке? Поэтому Сергей надеялся улизнуть завтра незаметно и неожиданно. Пока его хватятся, он уже далеко будет. Там и подумаем о безопасности.

Еще важный факт: Алексей о шмоне в каюте не знал ничего. Иначе ни за что бы не отпустил Сергея с корабля. Похоже, ему за это еще ой как нагорит. Втемную его использовали. Точно!

Марков и Гоголь ничего не знали об инспекционном визите комиссии с ПКЗ вечером, а то бы в каюте начальника мастерской только об этом и говорили, уж Генка-то точно. Похоже, что страхи химика по его поводу вовсе не обоснованные, а сам Толя Ким тоже не при делах.

Черт возьми, кто же все-таки действует? Вероятность, что это кто-то из своих, минимальная, но полностью ее исключать нельзя. Плохо, что Сергей так и не познакомился с комиссией, но для этого просто не хватило времени и не нашлось соответствующего повода. Хотя совсем недавно они были так близки к визиту на ПКЗ именно с целью знакомства… К счастью, бог миловал! А теперь на первый план вышла поездка домой.

Кое-что Редин собрался там предпринять.

Ложиться в койку Сергей не стал: подремал не раздеваясь пару часов в кресле. Он уже решил, как подстраховаться со своим отъездом: катер на ту сторону залива, в поселок, отправляется в восемь часов, и, если каким-то непонятным образом его все-таки вычислят и надумают прихватить, флаг им в руки! Он уйдет до общего подъема, то есть до шести часов утра, пешком, в обход, через сопки. Дорога была хорошо ему знакома. В Ханте они стояли летом уже третий раз, облазали все окрестности в поисках грибов и ягод, на озера ходили в свободное время на рыбалку. До трассы было километров пять.

Учитывая, что идти придется напрямик, Сергей надел удобный спортивный костюм, кроссовки, сверху – легкую непромокаемую куртку. Немного денег, документы и конверт с фотографиями положил во внутренний карман, предварительно завернув в целлофановый пакет. Остальные мелочи, вроде сигарет, зажигалки, ключей рассовал по другим карманам. Через плечо перекинул небольшую спортивную сумку с плоской пятилитровой канистрой со спиртом.

В пять тридцать Редин спустился в матросский кубрик и разбудил тихонько Ивана Дронова.

– Ваня, слушай внимательно. Ни с кем абсолютно не делись своими догадками и сомнениями относительно зоны. Вообще, молчи как рыба об лед. Если прижмут, не знаю, правда, кто и как, насчет фотографий, скажешь, что это я дал пленку. Что там снято, ты понятия не имеешь. Не интересовался. Понял? Ваня, дело это становится серьезным и опасным. Я через три дня приеду. Старайся даже находиться все время среди своих друзей. Будь настороже!

Сергей легко сбежал по трапу, как будто на раннюю утреннюю пробежку, и потрусил в сторону сопок. Едва корабль скрылся из вида, он перешел на неспешный шаг.