– Все, что касается работ, Сережа, ты решай с шефом. Вы друзья тем более. Он сам тебе расскажет, чего и мне, наверное, не говорил. И предложит.

– Тебе-то что предложил? – Впрочем, Сергей уже знал, что ответа он не получит.

Гоголь просто посмотрел на него своими чистыми голубыми глазами и уткнулся в книгу, не ответив. Вот тебе и душа нараспашку, пуд соли вместе… Вообще-то во многом это уже был ответ. Чтобы Женя так изменился, причины должны быть более чем серьезные. А цена покупки его молчания принципиального значения не имела. Пока.

Из своей каюты Сергей позвонил начальнику мастерской и предупредил, что сейчас подойдет. Выражаясь языком так любимых им шахмат, Редин был в цейтноте. Он чувствовал, что не готов к разговору с Сердюком. Придется импровизировать, а этого он не любил. Но оттягивать разговор было не целесообразно.

– Проходи, Серега, подсаживайся, – на столе перед Алексеем стояли бутылка, стаканы, тарелки с селедкой и хлебом, нарезанная на дольки луковица, – давай мы перед обедом отметим удачное разрешение этого недоразумения в твоей смене. На кране-то Клюев молодой сидел, случайно дернул за рычаг; а как увидел, что наделал, голову совсем потерял, сиганул из кабины и в кубрик забился, подлец. Спрятался, мать его! До сих пор дрожит и не разговаривает.

– Ну, давай, – Сергей поднял стакан, – твой тост, но с моими маленькими, но существенными поправками. Так: смена – не моя, да и какое же это недоразумение, это – ядерная авария! А насчет удачного разрешения, так это, по-моему, все только начало.

Сердюк не нашелся, как сразу отреагировать на столь явный выпад, поэтому глотнул свою порцию и молча захрустел луковицей, закусывая.

Редин же как ни в чем не бывало продолжал:

– Ты, Леша, еще ночью обещал, что с утречка мы за жизнь покалякаем. Давай, введи меня в курс дела. Только знаешь, про аварийные зоны со сверхсекретных ПЛ не надо, не трать время. Или мы не подводники? Хоть и бывшие, но, возможно, временно.

– Ну, хорошо. О чем я расскажу, это между нами. Зону действительно доставили на барже…

– Это я заметил, – вставил Сергей язвительно.

– …и с соблюдением всей секретности. Она, вообще, не нашего ведомства. Не с подводных лодок, – Сердюк подождал недоуменного вопроса Сергея, не дождался и продолжил, – это с атомного ледокола. Им самим невозможно ее никуда выгрузить: контроль полнейший в их гражданском ведомстве, вплоть до МАГАТЭ, «зеленых»… короче, с нашей-то организацией скандал неизбежен в мировом масштабе. Как всегда, накануне подписания чего-то там очередного «о нераспространении». Вот в самых верхах наши ведомства и договорились меж собой. Они нам ее доставят, мы все оформляем, как будто перегружаем лодку, и на глазах у любой комиссии сдаем на захоронение на Новую Землю. Вот так. – Алексей сразу потянулся к бутылке, – наше дело маленькое. Зато, Серега, нам на эту перегрузку все двери открыты. Веришь, стоит позвонить по телефону, и доставят все необходимое. Я даже местному начальству не подчинен. Поэтому и о нашем случае никуда не докладывал и не буду. Ты – молодец! Просто давай примем по шнурочку за удачу! – Лешка явно старался перевести разговор на утреннее происшествие и внутрикорабельные разборки.

«Хорошо, – подумал Сергей, – давай о наболевшем, а о глобальном я пока параллельно подумаю».

– Леха, позвони-ка в кают-компанию, пусть нам обед сюда принесут.

– Отлично! Я как-то не сообразил. Сейчас организуем. – Сердюк взялся за трубку телефона.

Сергей закурил, задумался: «Интересно, Леха для меня эту «ледокольную байку» придумал или сам в нее верит? Или не верит, но довольствуется. Или знает фактическое положение дел, но молчит. Как говорится, возможны варианты…» Зная довольно хорошо Лехин характер, Сергей, тем не менее, не мог пока однозначно принять ни одной версии. «Надо на него надавить, пугануть, а там уже – будем поглядеть».