Он так смотрел – с интересом и желанием, а мое тело еще больше охватывали жар и дрожь. Наглый Гор шептал на ухо, облизывал его языком, а я даже из-за этого по инерции положила руки на обнаженную влажную грудь Рома и вонзилась в нее ногтями.

– Гор, отстань. Я же сказал, ты спугнешь ее.

– Черт, но она такая миленькая. Я хочу снова.

– Отбейся.

Все это было сказано, глядя мне в глаза, тихим и уверенным голосом, а потом он просто отступил, пропуская меня вперед, освобождая из своего и его друга плена. Бросилась бежать только через несколько секунд, когда опомнилась и поняла, что свободна.

И вот в коридоре наткнулась на Валентина Ивановича, который, оказывается, искал меня. Но теперь это уже неважно, теперь надо как-то справиться со своими эмоциями, потому что я не могла дать им точную оценку.

Я никогда не была раньше так близко с мужчиной. Меня охватывала паника рядом с ними, но сейчас их было двое, когда обычно я впадала в истерику рядом с одним и в замкнутом пространстве.

После того, что мне пришлось пережить в пятнадцать лет, я слишком долго восстанавливалась, были психологи, терапия, я справилась. Я хочу справляться и быть как все, быть нормальной. Но что происходило сейчас, у меня не укладывалось в голове, и даже поговорить было не с кем, хоть бы кто-то из братьев позвонил.

За пять минут быстрым шагом дошла до общежития, прошла мимо охранника, не успела начать подниматься по лестнице, как меня позвали.

Маргарита Васильевна. Господи, этот день никогда не кончится, почему он такой длинный?

Прикрыла глаза, остановилась, но тут же развернулась и одарила женщину приятной улыбкой.

– Да, Маргарита Васильевна, я вас слушаю. Спасибо вам огромное, кстати, за то, что вы практически устроили меня на работу. Валентин Иванович, он такой душка, очень приятный мужчина. Мы с ним поладим, да и работа не пыльная, я справлюсь.

Женщина подходила ко мне, оглядывая с ног до головы, словно сомневаясь в моих словах.

– Ты, это, Рязанова, пока не благодари, ведь еще и не устроилась вроде.

– Сказал: приходи завтра, думаю, что все уже улажено.

– А, ну, если Валентин сказал, то ладно, приходи. И тут, это, такое дело…

– Что еще?

– Тебе переехать придется к Журавлевой.

В смысле переехать к Журавлевой? Это, получается, мой день еще не окончен?

– Тут такое дело, заселила я к тебе там двоих, но ты с ними жить не сможешь. Так что давай, собирай вещи и иди к Журавлевой – на две недели, а потом что-нибудь придумаем, может, и вернешься.

– В смысле на две недели к Журавлевой? – мне хотелось плакать. – Вы только что говорили, что она совершенно неблагонадежная девушка. А вдруг она меня плохому научит? Да у Журавлевой там…

Я осеклась, прикусила язык, нет, то, что Журавлева водит к себе парней в комнату и занимается там непристойными вещами, с точки зрения Маргариты Васильевны, я говорить не буду. Это дело Журавлевой, перед кем раздвигать ноги. Но селить меня с ней в одну комнату… Мы же там друг другу волосы повыдергиваем через пять минут.

– Так, а может, мы подружимся с новыми соседками, может быть, они девочки хорошие? – я не теряла надежды отстоять свою территорию. – Я, вы знаете, неконфликтная.

– Нет, Рязанова, с ними нельзя.

– Почему нельзя, Маргарита Васильевна? Почему я должна отдавать свою комнату, где я обустраивала уют практически два года, каким-то посторонним лицам?

– Потому что так надо, Юля, пойми, – Маргарита Васильевна мялась и не говорила главного, а я начала напрягаться. – Нельзя тебе с ними, потому что они не девочки, они мальчики и будут жить в твоей комнате. Ты хочешь жить с двумя мужиками в одной комнате? Так не пойдет, это нарушение правил.