Дом женщины, к которой я собиралась устроиться на работу, находился в элитном спальном районе. Это был двухэтажный коттедж с аккуратным садом, над которым явно поработал ландшафтный дизайнер, с беседкой и небольшим фонтаном.

Я нервно сглотнула, заглянув в высокое панорамное окно, в котором отражалась я – растерянная, с покрасневшими глазами и дрожащими от волнения руками.

Ссора с мамой никак не выходила у меня из головы. Обидные слова больно жалили, и мне хотелось отмахнуться от них, как от злых пчел. Я восстановила удаленную страницу сразу, как только вышла из дома. Благо мама не сидела в социальных сетях и вряд ли будет сталкерить меня, но отныне нужно быть осторожнее – особенно в доме Грега. Если бы отец хотел отыскать нас, то уже давно сделал бы это. Я была убеждена, что он забыл про нас и не пытался найти меня. Мне бы радоваться, но эта мысль почему-то задевала больше, чем резкие слова мамы.

Я встряхнула головой, сделала несколько вдохов и выдохов и открыла парадную дверь. В просторном холле, залитом солнечным светом, проникающим сквозь панорамные окна, было тихо. Я ожидала увидеть огромную очередь на собеседование к миссис Клейтон, но на кожаном диване кремового оттенка сидели лишь три женщины. И все старше меня. Я поздоровалась с ними молчаливым кивком и села на кресло по другую сторону от электрического камина. Из объявления я узнала, что Генриетта Клейтон – женщина семидесяти семи лет, вдова, детей нет.

Я оглянулась на дверь, из-за которой доносились приглушенные голоса, а потом начала изучать холл. Одна стена была полностью заставлена книжными полками – сплошь мировая классика. На остальных висели картины, в которых я ничего не смыслила, но предполагала, что это работы каких-то именитых художников. По углам стояли вычурные мраморные статуэтки, похожие на древнегреческие статуи, которые были отполированы так, что их не то что трогать, даже дышать в их сторону казалось дурной затеей.

Мои конкурентки оглядывались по сторонам так же, как и я. Одна из них – высокая блондинка, лет тридцати пяти, в строгом брючном костюме – щурилась, явно вчитываясь в корешки книг, и делала пометки на айпаде.

Внутри меня все скрутило от волнения. Какова вероятность того, что богатая пожилая женщина, повернутая на искусстве и классической литературе, предпочтет взрослым чопорным женщинам меня? Кажется, нулевая.

Чтобы как-то справиться с паникой, я попыталась создать вид бурной деятельности, подобно конкуренткам, и начала копаться в телефоне. Только не для того, чтобы делать важные заметки, которые помогли бы мне на предстоящем собеседовании. Я открыла переписку с Рэйденом и перечитала его последнее сообщение, ощущая волнительный трепет в груди.

Стараясь лишний раз не анализировать свои чувства и намерения, я быстро напечатала:

Отправлено.

В голову прокралась мысль, что это было слишком. Но ведь он сам писал, что думает обо мне каждую минуту, почему тогда я не могла открыто говорить о том, что мне жизненно необходимо увидеть его бессовестно красивые глаза и милейшую улыбку с ямочкой на щеке?

Не прошло и нескольких минут, как Рэйден прочитал мое сообщение, а потом мне пришло оповещение о полученном фото. Я в предвкушении облизнула нижнюю губу и открыла чат.

Черт бы побрал этого плейбоя-бариста! Он в очередной раз заставил мое сердце прокатиться на американских горках!

Обычно я видела Рэйдена в спортивных вещах или в джинсах, но на фото, которое было сделано перед большим зеркалом в холле учебного корпуса, он выглядел совсем иначе. Сегодня на нем были черные классические брюки, подчеркивающие узкие бедра и длинные прямые ноги, а стройный подтянутый торс облегала черная водолазка с высоким воротом. Рукава были закатаны до локтей, обнажая жилистые предплечья и татуировку с вороном на запястье. Я разглядывала фото, то увеличивая, то уменьшая его, и время от времени касаясь ладонью рта, только чтобы убедиться, что у меня не потекли слюни от столь восхитительного зрелища.