Продолжить развитие своей версии случившегося в одном из питерских казино Парфенову не позволил неожиданно взорвавшийся трелью телефонный аппарат на журнальном столике. Дмитрий опустил окурок на краешек пепельницы, нагнулся и снял трубку с аппарата.

– Казино «Романтик». Главный администратор у аппарата, – как можно солиднее представился он и дружески подмигнул при этом Алексахину.

Оба они прекрасно знали, что звонить на этот телефон мог только один человек – Храмов. Так оно и оказалось. Однако Михаил Владимирович совершенно не оценил фиглярство одного из своих подручных.

– Я рад, что ты уже на месте, Дима, – пробасил хозяин «Романтика», и Парфенов легко уловил в его голосе нервные нотки. Ничего хорошего это не предвещало. – Просто замечательно. Женя тоже с тобой?

– Да, он здесь. А что такое, Михаил?

– У нас проблемы, Костыль. – Парфенов знал, что величать его по старой лагерной кличке Храмов мог, только если находился в крайне нервном состоянии. – У вас менты на горизонте еще не появлялись?

Парфенов почувствовал, как в груди у него неприятно похолодело. На людей его образа жизни и мышления слово «менты» оказывало приблизительно такое же действие, как красная тряпка на быка. Ладонь, в которой находился корпус мобильного телефона, покрылась предательской испариной.

– Менты? – растерянно переспросил он. – Нет, не были. А что за менты?

– Из уголовки. Дело серьезное, парни, – голос Храмова звучал на фоне уличного шума. – Подробнее расскажу все при встрече. Я сейчас подкачу к черному ходу. Уже минут через пять-шесть. Спуститесь вниз. Оба.

На этом Храмов, не прощаясь, отключил связь. С минуту Парфенов сидел молча и без движений, как мраморное изваяние, и напряженно вслушивался в отрывистые короткие гудки. Из ступора товарища вывел Алексахин.

– Чего там случилось? – Он подался вперед и слегка ткнул Дмитрия кулаком в отставленное колено.

Парфенов убрал телефон и резко поднялся на ноги. Отметив его реакцию, Алексахин тоже вскочил. Он был почти на голову выше коллеги. Парфенов нервно огляделся, заметил истлевшую почти до основания сигарету на краешке пепельницы и живо затушил ее об стеклянное дно.

– Храмов ждет нас с тобой внизу. У черного хода.

– А почему у черного?

Все благостное расположение духа, владевшее им на протяжении сегодняшнего вечера, слетело с Евгения, как по мановению волшебной палочки. Нештатные ситуации не предвещали ничего хорошего.

– У нас какие-то проблемы. – Парфенов поправил тугой узел галстука, прошелся вперед и зачем-то критически осмотрел свое отражение в высоком напольном зеркале. – Ничего конкретного он не сказал. Дескать, все при встрече. Но упомянул ментов. И это нехорошо, Женек. Очень нехорошо. Поверь мне, менты – они как стервятники. Слетаются только на запах падали. Если это, не дай бог, связано… Впрочем, ладно. Пошли вниз. Храмов сейчас все расскажет.

Мужчины покинули административный кабинет, прошли влево по длинному, устланному ковровой дорожкой коридору и достигли низкой белой двери с надписью: «Только для сотрудников». Парфенов вынул из кармана связку ключей, выбрал из общего набора нужный и отомкнул им замок. Сразу от двери вниз вела металлическая лестница. Парфенов, а следом за ним и Алексахин зашагали вниз, гулко ступая по сделанным из ребристых прутьев ступеням. Миновав четыре пролета, они остановились еще перед одной дверью, похожей на ту, что была наверху. Ее Парфенов также отпер ключом.

Серебристый «Хундай» Храмова уже был припаркован на противоположной стороне улицы, рядом с высотным панельным домом, растянувшимся почти на половину квартала. Уличные фонари тускло освещали пространство. Местечко с тыльной стороны «Романтика» не пользовалось популярностью среди населения и никогда не было особо оживленным. Храмов дважды моргнул фарами, привлекая внимание подручных. Впрочем, те и сами уже заметили автомобиль шефа и быстро зашагали через проезжую часть.