Повсюду наблюдались рост численности радикальных группировок и их объединение, разведывательные службы изо всех сил старались понять, кто из их членов террорист не только на словах, но и на деле.

Кариме не нравилось ни в Оденсе, ни в Дании, а к началу 2003 года она была беременна нашим вторым ребенком. Я надеялся, что в Великобритании ей будет лучше. Во второй раз я отправился в Англию на поиски работы и квартиры, чтобы обеспечить жену и детей. И снова выяснилось, что у женщин свои соображения. Я день за днем звонил домой, но мне никто не отвечал. Я звонил в больницы, в полицию, матери, но тщетно – Каримы никто не видел. В конце концов, позвонив ее брату в Рабат, я узнал, что Карина с Усамой вернулась в Марокко.

Наши отношения испортились. Она оставалась набожной мусульманкой, но одновременно, казалось, жаждала комфортабельной жизни в Европе. Захудалая квартира не соответствовала ее ожиданиям, и она начала ругать меня за то, что я не мог как следует ее обеспечить. Я даже подумал, что ее смирение и покорность несколькими годами ранее в Рабате были хорошо продуманной маской.

Злой и разбитый, я вылетел в Марокко. Потратив месяц и много денег, я добился встречи с Усамой и Каримой. К тому же я настоял на том, чтобы она рожала в частной клинике. С помощью друзей я собрал необходимую сумму. Наша дочь, Сара, родилась в начале августа.

Это было время перемен. В марте начался «шок и ужас» американского вторжения в Ирак, напоминавшего голливудский сценарий. Я смотрел, как американские солдаты, переходя границу Ирака, несли Библии, словно смертельное оружие против мусульман. Ни я, ни мои знакомые не сочувствовали тирану Саддаму Хусейну. Мы вообще считали его атеистом. Но никто из нас не поверил президенту Бушу, обвинившему режим Саддама в сотрудничестве с «Аль-Каидой» или тайном создании оружия массового уничтожения. Мы рассматривали это вторжение как новую войну с исламом и еще одно основание объявить Западу джихад.

Унижение еще одной мусульманской страны свершилось. Американские танки за считаные дни дошли до Багдада. Иракская армия рухнула, а руководство страны сдалось или сбежало. Над всей страной развевался звездно-полосатый флаг. Цели американской войны были амбициозны. Они собирались превратить Ирак в маяк демократии для остального арабского мира, который должен был за ним с благодарностью последовать. Исламу следовало убираться.

У меня были неотложные личные проблемы, ими мне надо было заняться. Если я хотел сохранить брак, мне надо было найти работу, чтобы мы могли жить в лучших условиях. В Дании мое досье не позволяло мне получить хорошую работу. В Англии шансы получить работу были выше. Да и остановиться можно было у бывшего сокамерника Сулеймана, с которым шесть лет назад я приехал в страну на пароме. Мы с Каримой договорились: я нахожу в Англии работу, и она с детьми приезжает ко мне.

В Англии я жил у Сулеймана, который переехал из Милтон-Кинс в квартирку на первом этаже в городе Лутоне, к северу от Лондона. По возвращении из Марокко я получил работу водителя автопогрузчика на складе в соседнем Хампстеде. Вряд ли такова цель решившего посвятить себя джихаду. Но если я хотел снова увидеть детей, на это было необходимо пойти.

Если Вольсмосе кипел воинственностью, Лутон был готов взорваться. В Лутоне было очень много кашмирских иммигрантов из Пакистана, высокий уровень безработицы и растущая дискриминация. Дети многих иммигрантов осуждали британский образ жизни, стремление родителей ассимилироваться в Англии и обратились к радикальному исламу, а война в Ираке подлила масла в огонь.