– Хорошо, пришли мне свои идеи на почту, – говорит она, и я не знаю, ей и правда нужна помощь или это просто вежливость. Да мне и все равно.

– Пришлю, – отвечаю я, надеясь, что она хотя бы прочтет это письмо. Прогулка продолжается, я достаю телефон и вижу, что пришло новое сообщение.

Хейз: Прямо-таки жаль?

Так. Так. Он не обиделся. Он… заинтригован. С этим можно работать.

Айви: Ты прав, прости, но мне не жаль.

Хейз: Уже лучше. Это многое объясняет.

Щеки начинают пылать, а пальцы быстро печатают вопрос.

Айви: Что ты имеешь в виду?

Хейз: Я заметил, что вчера тебе было очень сложно смотреть мне в глаза, Айви.

Не знаю почему, но то, как он называет меня по имени в сообщении… Не знаю, почему-то звучит как приказ. Может, в постели он все-таки плохиш.

Айви: Мне стыдно, что я видела тебя голым без твоего разрешения.

Хейз: А стыдно-то за что?

Айви: Ты был голый!

Хейз: Не вижу проблем.

Лицо становится все горячее. Он флиртует… но с сарказмом.

Хейз: Стыдно, потому что в лифте пыталась рассмотреть поближе?

Я закусываю губу и думаю над ответом. Что я теряю?

Айви: Знаешь, если когда-нибудь миру понадобится официальный представитель эмодзи баклажана – это должен быть ты.

Все. Расшифровка: мне понравился твой член. Телефон замолкает на пару минут, а потом приходит фотография.

Лица не видно. Даже пресса не видно. На фотке он держит баклажан между ног на шортах. Я подношу экран к лицу и щурюсь. Мне кажется, я даже могу разглядеть силуэт его члена за овощем. И… он почти встал. Я так долго смотрю в телефон, что уже представляю угрозу для потока людей на улице. Заставляю себя прочесть сообщение.

Хейз: Думаю о тебе.

Все-таки синдром спасателя тут ни при чем. Но я ничего подобного в ответ скидывать не буду. Так-то я наулице! Мне нужно кое-что еще – информация.

Айви: Скажи, почему ты был голым. Национальный день садоводов-нудистов?

Хейз: А такой есть?

Айви: Да, но он весной. Признавайся, это какой-то кинк?

Хейз: А твой кинк – вуайеризм?

Отличный вопрос. В тот момент шоу на крыше казалось невинным развлечением. Почему бы не насладиться чьим-то публичным раздеванием, не в сексуальном смысле? Но сейчас у меня возникают вопросы. Например, будь я в баре одна, смотрела бы я на него дольше? А если бы я увидела, как сосед в окне раздевается, я бы стала наблюдать?

Хейз: Потому что если да, скажи, когда в следующий раз достанешь бинокль.

У меня волосы на руках встают дыбом. От восторга. От возможностей. Я даже не знаю, что именно он предлагает. Он разденется для меня? Будет трогать себя на крыше? Что-то другое? Наш онлайн-флирт выходит на новый уровень, я даже не знаю, что и говорить.

Раньше у меня такого не было. С бывшим мы не секстились. А до него у меня был мужчина, который писал только сообщения на уровне: «ок».

Хейз не ждет от меня ответа, а присылает еще одно сообщение

Хейз: Или… В следующий раз, когда я испачкаюсь в земле и разденусь перед душем, я задержусь на крыше подольше. Сильно подольше.

Вот и ответ. Если бы вчерашнее шоу переросло из веселья во что-то более сексуальное, то я бы смотрела дальше.

Айви: Теперь душ нужен мне.

Хейз: Я только вышел.

Вот и мой шанс. Шанс понять, нравится ли мне секстинг. Вчера я решилась и уволилась. Сегодня тоже нужно быть решительной.

Айви: Докажи.

Он не заставляет меня ждать. Через секунду мне приходит сообщение с фотографией. Уголок его пресса. Я представляю, как по этим точеным мышцам бегут струйки воды и тонут в белом полотенце на бедрах. Он силен, но не идеален. На правой стороне живота маленький горизонтальный шрам. Всего сантиметра три, еле заметный, наверное, очень старый. Я хочу пальцами пробежаться по нему, а еще по вытатуированным на бедре звездам.