– Гематогенок каких-нибудь на сдачу.

– На всю?

Да что она меня так напрягает-то?!

– Ну можно еще презервативов упаковку, – скалюсь, окончательно приводя ее в ступор.

На ее лице так и прописывается вопрос: «Не поздно?», – но молча насовывает в пакет гематоген, пробивает чек и отдает мне покупку.

Сдачу не жду. И так бесит все. Возвращаюсь в машину, бросаю пакет на заднее сиденье и разворачиваюсь домой.

– А можно мне одну? – осторожно интересуется Алана, поглядев назад через плечо.

Поправляю зеркало заднего вида и вижу, что разноцветные упаковки рассыпаны по сиденью.

– Возьми.

Отстегнувшись, Алана юркает промеж кресел, шуршит, выбирая вкус, и вдруг охает. Садится обратно, держа в руке коробку с тестами.

– Тебе кто разрешал лезть в пакет?! – рычу зло.

На ее глаза наворачиваются слезы. Губы дрожат, руки трясутся.

– Заур, что это? Ты же не женат… Ах! – спохватывается она. – Это для Карима? Скажи! У него есть другая? Какая-то потаскуха не из наших?!

Рассержено зыркаю на нее, и она, прикусив язык за ругательство, отворачивается к окну.

– Пристегнись!

Шмыгая носом, брезгливо закидывает коробку назад, натягивает на себя ремень и закрывает лицо руками.

Шайтан! Одним театром не отделаешься, Карим! Каждую ее слезинку отработаешь!

– Успокойся! Прислуга у меня часто тошнует. Вот проверить хочу.

– От кого тошнует? – не унимается Алана. – Знаю я вас, мужчин. На одной женитесь, а с другой спите!

– Много говоришь, девочка! – Въезжаю во двор, торможу у крыльца. – Сиди здесь. Отдам это и отвезу тебя домой. При родителях концерты закатывай.

Засовываю тесты обратно в пакет, в котором на дне болтается пара гематогенок, и тащу себя в дом. Карим на кухне: рубает яблоко, пялясь в окно. Вид отсюда завораживающий: прямо на собачий вольер с моими гончими.

– Держи свой детектор, – язвлю, швырнув ему пакет. Залезаю в холодильник. Бутылку с водой прикладываю ко лбу. Мозги сейчас закипят. – Алана видела.

– Твою-ма-ть, – по слогам цедит Карим. – Заур, ты хоть что-то без косяка сделать можешь? Насрать мне, как отмажешься, но она должна знать, что меня эта дрянь мелкая не касается!

Недоеденное яблоко летит в мусорное ведро. Его пальцы сжимаются в кулаки.

– Еще раз мне по фейсу въедешь? Валяй! Потом сам перед сестрой моей оправдываться будешь! – Откупориваю бутылку и делаю несколько глотков. – Нахрена тебе тесты, кстати?

– Дилерша вещает, что брюхатая. Сейчас проверю, насколько она у нас честная.

– Слушай, езжай-ка ты. Алану домой отвези. Заодно успокоишь ее. Да и родители будут рады видеть тебя. Ты же совсем не появляешься, а пора бы уже о свадьбе поговорить. А я с дилершей решу.

– Знаю я, как решишь. Трахать ее до утра будешь.

– Беременную? – усмехаюсь.

– Когда тебя это останавливало?

– Главное – ты в нее не лезь. Я застолбил. К тому же тебе пора завязывать с потаскушками. Хреновая привычка для завтрашнего жениха.

– Ты накосячил, ты и исправляй. Вези Алану домой, и чтобы завтра на ее лице и тени расстройства не было.

Нравится мне, как он за ее настроение радеет. Заботливым мужем будет.

Достает из пакета коробку, удивленно заглядывает на дно и вздергивает бровь:

– А это что за хрень?

Я усмехаюсь, вертя ключи в руке:

– Гостинцы. К чаю. – Разворачиваюсь и шагаю к двери. – Я у предков переночую, так что проследи, чтобы мои джигиты курьера не упустили. А сам, если намараешь, прибери за собой.

Карим возвращается через какое-то время. Я с ужасом смотрю на пакетик из аптеки в его руках. Он достает из-за пояса маленький нож и одним движением избавляет меня от скотча.

– Вперед, – кивает он куда-то в сторону, – в туалет.