Лицо буквально стянуло вниз при взгляде на чёрный матовый чемодан на колёсиках, стоящий у входной двери. Я вмиг позабыла о вещах, днях рождениях и остальном.

– Ты уезжаешь? – глаза нашли его на кухне, разглядывающего те самые бумаги с платежами, которые час назад проигнорировала я.

Я застыла в проёме, чувствуя себя той, кого успели макнуть в ледяную прорубь и слегка там подержать.

– Я убрал твои вещи в шкаф, – плевать ему было на то, что я спросила – задумчивый взгляд блуждал по строчкам, пока пальцы незримо набирали что-то в телефоне, – переодевай халат, я тебя подожду.

Я проглотила вязкую слюну, ощущая её горечь. А после прошла к столу, упала на показавшееся жестким сиденье и скрестила руки на груди.

– И надолго? – поджав губы.

На меня строго посмотрели карие глаза, явно отметившие и халат, и упрямое выражение лица, однако после он хмыкнул, улыбнулся и на выдохе ответил:

– Остальные вещи в машине, – внимательный взгляд, – мы теперь будем жить вместе.

Нога, лежащая на колене второй, почти свалилась с неё, шлепнув тапочкой о пол.

– Ты п-переезжаешь ко мне? – решила убедиться.

На всякий случай.

Мужчина задумчиво кивнул.

– Грубо говоря, – с ухмылкой и всё той же хитрецой, – я же обещал тебе развестись, Камил. Могу заверить документально.

И так он улыбался в этот момент, что мне хотелось бы радоваться вместе с ним. Если бы не то «но», которое обратилось в моей голове практически ужасом. Например, неумение готовить. Ведь его жена… пардон, бывшая жена, явно готовила ему первое, второе, пока я могла только аккуратно переложить в тарелочку Карбонару, чтобы он подумал, какая у него хозяйственная любовница! Да я поварешку в руках не держала с того момента, как от мамы съехала! Интересно, а она у меня вообще есть?

Или что делать, когда он заметит приходящую убираться раз в неделю женщину из клининга? Стирает же тоже она! А я даже не знаю, на какие кнопки нажимать, что куда ставить, вертеть эту трещащую крутилку…

– Надолго? – прочистила горло.

Лёва смотрел на меня с минуту. После ему, видимо, показалось всё это шуткой, а потому он рассмеялся, отложил те платежки и снисходительно спросил:

– В холодильнике сок и йогурт, ты планировала есть сегодня? – с ехидством.

То, как медленно я мотала головой, явно выглядело странным.

– Тяжело, – выдохнул он, – значит тебе крупно повезло, и твоя голодовка закончилась.

Он казался веселым, поэтому и моя тревога немного спала.

– Пицца? – предложила ему, искривив брови.

– Что-нибудь посущественнее, – едва заметно недовольно дёёрнул губами мужчина, – сделаю заказ сам, – усмешка, – попозже. Тебя ждёт йогурт.

Он был максимально доволен своим ехидством. А я на сегодня была спасена, потому:

– Оставлю тебе, – поднимаясь, – и не трогай мои вещи. Я уберу их сама.

– Как скажешь, – мне в спину, – мне покупать ещё один шкаф или ты освободишь место в своем?

Снова смешок. Знал бы он насколько серьёзной это было проблемой!

– Купишь мне тоже ещё один, – улыбнулась ему, вспоминая то, как запихивала сегодня коробки, пока искала туфли.

Лев предпочёл посмеяться. Наивный. Всё ещё верит, что я шучу.

– И в третью комнату нужно поставить мой стол, – послышалось, когда я шла по коридору.

Вот тут я нахмурилась и вернулась на кухню.

– Жена выгнала тебя, потому что узнала про меня? – опершись на дверь.

Его лицо выразило сперва жуткое непонимание, а после очередную ироничность.

– Не про тебя, – с едва ли не подёргивающимися от смеха щеками.

Зубы скрипнули сами собой. Я стремительно развернулась, рванув в сторону спальни.

– Зачем тогда привез вещи ко мне? – прошипела.

Ярость застилала глаза. Смешно ему? Не знаю как, но шкаф, видимо от испуга, отдал мне нужные вещи сразу. Последние полетели на кровать.