Сотрясение мозга, раздробленная правая нога, которую буквально собирали по частичкам, перелом руки, внутренне кровотечение, разрыв селезенки и многочисленные порезы, ушибы и ссадины. Для одного человека слишком много боли. Как я выкарабкался, я не знаю. Но хуже мне стало гораздо позже…

По моей вине погиб человек, а ребенок стал инвалидом. Физическая боль – это единственное, что у меня осталось. На годовщину смерти Инги отец позвонил мне сам, но я не взял трубку. Я больше не мог с ним разговаривать. Ни с кем не контактировал из "прошлой" жизни. Позже он снова делал попытки помириться, но я их пресекал. Меня нельзя простить. Я сменил номер телефона, место жительства, работу... Моя сестра – единственная, кто знала мой номер, но даже с ней я не мог встречаться. Один раз в несколько месяцев я писал сестре. Просто сообщал, что я жив и у меня все хорошо. Было бы проще заблокировать ее, перечеркнуть прошлую жизнь, но я не сделал этого. Трус, наверное.

Чувство вины меня так душило, что в какой-то момент я решил, что проще ничего не чувствовать. Я не жил, я существовал. В той аварии погибла не только Инга, но и я вместе с ней.

Я даже не знаю, зачем ежедневно борюсь с проблемами своего здоровья. Наверное, где-то внутри еще надеюсь на что-то. Не знаю… Внутри пусто. Ничего там нет. Ни сердца, ни души. Кажется, осталась только оболочка.

Почти год длилась моя реабилитация. Моим ангелом-хранителем стала Маша. Медсестра, которая была приставлена ко мне, чтобы ухаживать. Я был ей благодарен, наверное. Хотя чувства уже тогда атрофировались. С каждым днем становилось хуже. Кроме физической боли я не чувствовал ничего. Но это состояние даже нельзя назвать депрессией. Тебя просто ничего не радует, не заставляет сердце биться чаще, ты не реагируешь. Даже удовлетворение физических потребностей стало пресным. Со временем даже физическая боль стала привычной. Наверное, я просто ходячий мертвец.

Когда Маша попросила меня стать донором для нее, то я согласился, желая хоть как-то ей отплатить. Мне хотелось хоть что-то сделать хорошее… Но тогда я узнал, что бесплоден. Странно, но я не помню, чтобы горевал даже по этому поводу. Лечение я начал и бросил, решив, что мне это ни к чему. Потому что мне кажется, что все, что происходит в моей жизни, я заслужил.

Подыхать, будучи живым, тоже заслужил.

Я встретил Вадима случайно. Он был напоминанием о прошлой жизни, которую мне хотелось всеми силами забыть. Я не искал с ним встреч, не пытался заговорить. Он сам подошел ко мне, сам начал общаться. Когда я услышал, в какой клинике он станет главным врачом, я усмехнулся. Жизнь - та еще стерва. Когда-то я пришел именно туда, чтобы отдать карточный долг, надеясь вернуться на следующий день, чтобы исправить ошибку. Но вечером этого же дня я моя жизнь поделила на «до» и «после». Я так и не вернулся. Почти через полгода я позвонил узнать о том, был ли мой материал использован для оплодотворения, но мне отказали в предоставлении информации. Но сейчас я ухватился за Вадима с целью узнать, есть ли у меня дети. Пусть и из пробирки, но технически они мои. Наверное, мне нужен снова смысл жизни, я пробую найти его таким странным путем…

Вадим пообещал мне дать лучшего врача в клинике. Но меня это особо не интересовало. Я пока не попросил Вадима о помощи, но надеялся, что помаячу у него перед глазами, буду заходить к нему каждый раз перед приемом, он проникнется к моей проблеме, а потом пойдет на встречу в моем деликатном вопросе…

Я зашел к нему перед визитом к врачу, натянув на себя то подобие улыбки, на которое был способен. Попытался вспомнить, как вообще общаться с приятелями, интересоваться их жизнью. Кажется, я стал отшельником… Потому что каждое слово давалось с большим трудом. Заверив меня, что отдает меня в руки молодого, но очень хорошего специалиста, Вадим проводил меня к ней. Наверное, я бы предпочел врача-мужчину, но решил плыть по течению. В конце концов, я сюда пришел за информацией, а остальное - лишь способ ее добыть.