Он не сдвинулся с места. Но, он наклонился немного в сторону и поднял одну руку вверх, открывая тесный дверной проем.

Я протиснулась внутрь, мои мокрые волосы задели нижнюю часть его руки, мое запястье скользнуло вдоль его бока. Под тонкой хлопчатобумажной рубашкой он был стеной твердой горячей плоти. Я никогда в жизни не прикасалась ни к чему настолько твердому.

Первая дверь, мимо которой мы прошли, вела в ванную, и я старалась даже не смотреть на нее. Держись, Виктор… пожалуйста.

Я продолжала идти вперед. Позади меня послышался глухой звук, когда Сергей закрыл дверь, и я запнулась. Вот и все; я была заперта здесь, наедине с ним. Что, если он начнет подозревать, кто я такая? Что, если он уже это сделал и просто хотел заманить меня сюда, чтобы мы остались наедине? Страх вернулся. Желание просто развернуться и броситься к двери было почти непреодолимым.

Но, если я хотела спасти Виктора, мне нужно было идти дальше. Мне нужно было отвести Сергея как можно дальше от ванной. Итак, дрожащими ногами, я продолжала двигаться вперед.

Мы вошли в гостиную. Номер был огромным и роскошно обставленным, с большими мягкими вельветовыми диванами, бордового цвета, обеденной зоной открытой планировки и еще тремя дверями, которые, как я могла догадываться, вели в спальни. Неудивительно, что Виктору потребовалось много времени, чтобы все обыскать. Я пошла прямо в дальний угол. Мне нужно было заманить туда и Сергея, чтобы он не видел двери в ванную. Но, он держался слегка позади, окружая меня на расстоянии. Его глаза все еще горели, но в них уже была осторожность. Подозрение.

«В твоем номере живешь только ты?» – спросил он меня. Его голос, завораживающий и грубый, как черный камень. «Нет ни мужа, ни молодого человека?»

Я сделала то, что делала всегда, когда меня об этом спрашивали; покраснела, посмотрела в пол, слегка фыркнула и покачала головой, мол, не глупи. Но, когда я снова сосредоточилась на нем, он склонил голову набок и пристально посмотрел на меня, его глаза стали еще жарче.

Опять неодобрительно. Как будто он ожидал, что у меня будет парень. И, ему очень, очень не понравилось, что я себя недооценивала.

Я в шоке моргнула на него из-под очков. В моей груди произошел медленный взрыв тепла. Самый страшный мужчина в мире, каким-то образом, заставил меня почувствовать себя лучше, чем, когда-либо, любой другой мужчина в моей жизни.

Я сглотнула. «А, вы?» Я осмотрелась вокруг. «Это место огромное. Вы здесь с кем-нибудь?»

Он медленно покачал головой, продолжая кружить вокруг меня, наблюдая за мной. Он выглядел необычайно мудрым, обдумывая ответ. Это сделало его еще сексуальнее. Наконец, он произнес. «Она… не здорова.»

«Ох, мне очень жаль…», – я искренне ответила ему. «Я надеюсь, она скоро поправиться.»

Я посмотрела ему в глаза. Неужели, он скучал по Марине? Он выглядел не то, чтобы грустным, а скорее расстроенным тем, что ее здесь не было. Конечно, он беспокоится, думая о женщине, которую он любил, лежащей в какой-нибудь парижской больнице. Меня пронзил приступ чувства вины. Разве это правильно? Мы лгали этому мужчине. И вскоре, когда Алина станет Мариной под прикрытием, мы будем обманывать его на совершенно новом уровне. Он был преступником. Цель оправдывает средства… верно? Я поправила очки на носу, рассуждая.

И затем, он внезапно прекратил кружить и просто посмотрел на меня. Что? Что я сделала?

Что бы это ни было, это положило конец его подозрениям. Он прошел через комнату ко мне. Ближе и ближе. Хорошо, он сейчас остановится. Ближе. Еще ближе.

Он остановился, прижав свою ногу к моей. Наклонился вперед…