На сковородку летит бекон, свежий перец и взбитые яйца. Сверху сыр и зелень. Добавляю пару тостов с красной рыбой и ставлю тарелку перед мужем.

– А ты?

– Попозже, я еще не проснулась, – улыбаюсь ему. – Какие у тебя планы на ближайшие дни? Ты на работу не ходишь? – смотрю на настенные часы, на которых десять, и поджимаю губы. Когда вообще такое было. Уже в восемь его обычно нет.

– Взял небольшой отпуск, – Матвей с аппетитом налегает на завтрак, – хочу передохнуть.

– Ясно, – киваю головой.

Плакала моя поездка «к маме».

– И какие планы? – бросаю на мужа робкий взгляд. – На отпуск.

– Покатаемся сегодня на яхте, – он неопределенно взмахивает вилкой и отпивает кофе, – потом слетаем куда-нибудь на недельку.

Черт! Черт!!! ЧЕРТ!!!

– Со мной?

На всякий случай уточняю я. Ну, а вдруг, у него все же другие планы.

– Конечно, ты моя жена. С кем еще я могу поехать отдыхать?

– Да, действительно, – слушать смешно, но я киваю. Что-то последний год и без меня его поездки на океан отлично обходились.

– И куда именно? Уже придумал?

– Мальдивы, – муж расслабленно улыбается, – прозрачная вода, идеальный климат, вкусная еда.

– Мальдивы большие, островов много, – смотрю на него задумчиво.

– Хочу что-нибудь приватное, только для нас двоих.

По спине пробегает холодок.

– Для двоих? – нервно усмехаюсь. – Но всегда же есть обслуживающий персонал, и я люблю СПА.

– Что захочешь, малыш.

Да какое СПА? Так, нужно собраться.

– Матвей, я бы хотела с тобой поговорить. Серьезно, – начинаю я издалека.

Надо хотя бы попробовать.

– Нет, – он качает головой, – пока я в отпуске, никаких серьезных разговоров или дел, все решим потом, – муж поднимается и, проходя мимо, целует меня в макушку. – Спасибо за завтрак.

– Пожалуйста, – разочарованно оборачиваюсь ему вслед.

Где-то я слышала, что мужчины чувствуют этот момент, когда женщина ускользает от них. Какой-то подсознательный уровень. Мой первый муж, например, пытался помириться, когда у меня появился Матвей. Наверное, и сейчас происходит что-то подобное.

***

Матвей

Инесса поглядывает на меня сдержанно и с опаской, разговоров больше не начинает. Вот и отлично. Никакого развода не будет!

Полночи просидел на гребаных бетонных ступеньках и думал о своей жизни. Плеск черной Невы, подсвеченной ночными фонарями, очень настраивал на воспоминания.

Пока был совсем мал, я искренне любил отца и маму, не очень замечал реальное положение дел. Но чем старше становишься, тем сложнее получается прятать голову в песок и видеть все в розовом цвете.

Большим и очень неприятным открытием в мои шесть стало, что родители друг друга не любят. На мой день рождения у них была грандиозная ссора, которую мальчик, спрятавшийся за шторой, слышал очень хорошо. Что двое людей, искренне ненавидящих один одного, могут выплюнуть друг другу в лицо, представить, думаю, легко. И вот я там стоял, не шелохнувшись, и все это впитывал. Что маме надоели папины вечные прошмандовки, что его достало старое бревно в постели и еще много чего. Папа ушел, а мама еще очень долго плакала. Не знаю, почему я так и не бросился ее утешать, наверное, был в полнейшем ступоре. Или боялся показать, что знаю их страшную тайну.

Еще тогда я поклялся себе, что таким, как отец, никогда не стану. И говорил себе это каждый раз, когда отец, не замечая, проходил мимо меня, когда не приходил на мои тренировки и праздники. У него всегда были «дела», так говорила мама. Но я уже точно знал, что между сыном и прошмандовками он выбрал вторых. За это тихо его ненавидел.

Почему я вырос таким, как он? Хотел же по-другому! Хотя, как пошутила мама, когда узнала, что я у Кости Аню увел, а потом мы быстро разбежались, «от осинки не родятся апельсинки».