– Если еще что-то будет угодно, чай, кофе, напитки, я принесу.

– Громов, а что за дрянь ты пил в том клубе?

Они теперь сидят за столом, оба расслаблены и вполне довольны жизнью, пожалела, что не припасла снотворное, так бы подсыпать в чай и пусть спят до Сахалина.

– Я помню только вкус губ нашей птичке. А еще как она лихо подмахивала, насаживаясь на мой член.

Мне что, уже дали прозвище?

– Ты помнишь тот коктейль? – Игорь обращается ко мне.

– Да, гимлет: джин, сок лайма, цедра лимона и лед.

Мужчина удивленно вскидывает брови, но в том, что я знаю практически все коктейли, нет ничего удивительного. Я обязана их знать, а также разбираться в напитках, и все это, чтобы угодить клиенту.

Делаю два коктейля, смотрю на часы, осталось четыре часа полета, надо бы поесть самой и накормить пилотов. А еще у меня слабая, но все-таки надежда, что пассажиры забудут обо мне.

Как бывает очень часто, я ошибалась.

7. ЧАСТЬ 7

Смотрю на телефон, в уме прибавляя шестнадцать часов, голова совсем не соображает. Но сейчас, должно быть, четвертый час утра по местному времени. Меня всю колотит, но больше не от холода, а от того, что произошло за последние четыре часа.

Кутаюсь в форменную куртку поверх пиджака, наброшенного на плечи. Кое-кто любезно укрыл меня от сахалинского пронзающего до костей ветра, сходя с трапа самолета.

Этот кое-кто, так пристально всматривался, словно пытался что-то для себя понять по моим глазам, но в них не было ничего, что ему могло понравиться.

– Ну и где наше такси? Я уже околел.

Олег в седьмой задает этот вопрос, Курапов подозрительно смотрит. Хоть бы они все исчезли или хотя бы молчали и не задавали вопросов.

После посадки и всех необходимых формальностей мы наконец вышли на улицу. Такси должно отвезти нас в отель, есть слабая надежда, что два моих кошмара в лице пассажиров, заселились в другой отель. Наш обратный вылет с ними же лишь завтра вечером, нужно было хоть немного отоспаться, а потом заказать еду и восполнить запасы алкоголя, что закончился в баре.

Лимон, джин и сок лайма.

Гимлет. Гори он огнем.

Обняла себя, тупо смотрю в одну точку, в голове шум, и я уже почти не чувствую холода сахалинской майской ночи. Внутри такая пустота, что хочется выть волком, а еще содрать с себя всю одежду и тереться жесткой щеткой до кровавых царапин, до самого мяса.

Не могу понять, чего во мне больше, ненависти к себе или к мужчинам?

Но ведь я почти не сопротивлялась, я позволила.

Или сопротивлялась, но плохо.

А у меня был выбор? Говорят, что выбор есть всегда.

– Крис, такси, пойдем, не стой столбом.

Дима взял мой чемодан, вместе со своей сумкой положил в багажник. В салоне такси тепло, играет жуткая попса, смотрю на мелькающие за окном огни и совсем не вижу города.

Их десятки прошло перед моими глазами, не считала. Были красивые и не очень, старинные и современные. Обычно видишь только путь до аэропорта, который в большинстве случаев не особо привлекательный.

– Крис?

– Да, Дима.

– Все хорошо?

– Хорошо, устала просто.

– Может, поговорим?

Вот сейчас только разговоров с ним не хватало для кучи. Чтоб уж наверняка вынести мне мозг.

– Дим, мне хватает Воронковой и ее разговоров «по душам» два раза в неделю. Второго психолога в лице тебя мне не надо.

Анна Михайловна Воронкова, наш штатный психолог, ее задача – изрыть наши мозги вдоль и поперек, чтоб в случае чего мы не выкинули какой херни в полете. А то вдруг она проморгает мое душевное состояние, и я ножом для колки льда начну играть в основной инстинкт, заколов пассажира.

Курапов заглядывает в мое лицо, но я-то научилась держать покерфейс, смотрю в его темные глаза, замечаю синие круги под ними, первый пилот устал не меньше моего.