– Расслабься, малышка, для нас это лучший способ согреться, – сказали скользящие по щеке губы и накрыли мои, дрожащие теперь уже не от холода, а от нетерпения.

Мне хотелось целоваться с ним. Я уже давно согрелась, теперь мне было горячо от жара, поднимающегося изнутри. Он волнами растекался по телу оттуда, где прикасались его губы.

– Нет, не уходи, – пробормотала я, когда он отстранился, и потянула его обратно, – без тебя холодно…

Почувствовала в темноте его улыбку, и обхватила умопомрачительно широкие плечи.

– Горячая девочка, – прошептал он, снова ложась сверху, – какая же ты горячая…

Мышцы бугрились и перекатывались под руками. Я гладила его спину, он перехватывал запястья и заводил над головой, а затем смыкал на своей шее. Я хваталась за колючий затылок и замирала от разрядов, что волнами пронизывали тело.

Со мной такое было впервые. Впервые я позволяла мужчине распоряжаться моим телом, но сопротивляться совсем не хотелось. Я понимала, что должна остановить его, объяснить, он и сам тогда не захочет.

Он вжимался в меня бедрами, я чувствовала его возбуждение, но продолжала балансировать на краю. Вот сейчас, еще немного, и я смогу его остановить. Все-таки, это неправильно, мы даже незнакомы. Пусть он меня еще раз поцелует, и я скажу ему…

– Больше не могу, малыш. Сама понимаешь, мы без защиты, но я буду осторожным… – горячее дыхание обожгло шею, я распахнула глаза и вместо «нет» из меня вырвался лишь приглушенный стон.

– Артур, – хрипло проговорил мужчина, упираясь в меня лбом, когда дыхание стало ровнее.

– Что? – еле разлепила я искусанные губы.

– Меня зовут Артур, – повторил он, все еще вжимаясь в меня горячим телом. Мысли путались, метались, я лихорадочно соображала, что ответить. Но соображалось неважно. Точнее, убийственно плохо.

– Очень приятно, – пробормотала, и он начал смеяться. Тоже хрипло, и тоже до мурашек.

Смешно ему. Хотя может и смешно, если учесть, что он на мне лежит. А мне вот вообще невесело.

Тело ломит, внутри печет. А еще он дышит мне в ухо, отчего по всему телу порхают бабочки.

– Я думал, я тебе раньше приятно сделал, – прошептал, прикусывая мочку. И бабочки принялись порхать с утроенной скоростью. Но я скорее соглашусь навеки остаться пришпиленной к камню, чем признаться в этом.

– Сделал, конечно, но намного приятнее называть тебя Артуром, чем утопленником.

– Кем? – даже в темноте почувствовала его изумление.

– Утопленником. Ну ты же тонул! А еще я боялась, что ты нудист. Так что мне с тобой повезло.

– Малышка, ты уникум, – он засмеялся во весь голос, запрокинув голову, а мне снова было не до смеха. В спину давит камень, сверху давит Артур. Надо как-то из-под него выбираться, и я начала потихоньку двигаться.

– Ты куда? – удивленно уставился на меня теперь уже мой новый знакомый.

– Так и тянет сказать, что к себе, – ответила, – но это неправда. Мне надо помыться. И камень попался слишком твердый, по моей спине, наверное, можно изучать наскальную живопись.

– Прости! – спохватился Артур, и в его голосе явно слышалось раскаяние.

Он поднялся с камня, рывок – и я влетела прямо в его руки. Щеки запылали, внутри начал разгораться притихший на время огонь. Почему на меня так действует этот мужчина? Почему в его руках я становлюсь безвольной податливой куклой?

Наверное, потому, что он все время ко мне прижимается. Я отодвинулась и попыталась соскользнуть на песок.

– У тебя открылось второе дыхание, что ты меня решил на руках носить?

– Вот сейчас открывается, – его голос звучал подозрительно сипло, а затылок обдавало жаром.

Артур очень аккуратно поставил меня в воду, но я уже не мерзла. Там мелко, вода теплая. И разве можно замерзнуть возле этой двухметровой грелки?