Катя и сама не поняла, когда поцелуй Матвея перестал напрягать и пугать. Не хотела признаваться даже себе самой, что ей понравилось, как его губы нежно терзали её рот. Он даже не постеснялся углубить поцелуй, превратив его в более яростный и дерзкий. От мужчины приятно пахло, и девушка точно знала, что это не парфюм, а запах настоящего мужчины, который определённо умеет целоваться.

Катя спиной ощущала яростное дыхание своего отца. Слышала, как он хрипит и кипит от бешенства, наблюдая за этой картиной. Не понимала Матвея.

Неужели Матвей решил вывести Коршунова на эмоции?

Или до убийства дело довести решил?

Папа ведь уже еле сдерживается!

Матвей не планировал настолько сильно увлекаться поцелуем. Хотел всего лишь бегло поцеловать на прощание невесту и ладно будет, для пущей убедительности Коршунова в серьёзности отношений Матвея с Катей.

Но в итоге Матвей и сам не понял, когда беглый поцелуй превратился в самый что ни на есть настоящий и настолько страстный. Девочка оказалась не только красивой внешне, но и сладкой на вкус. Ему нравилось всё, что он видел, что щупал, что чувствовал, что целовал и вдыхал. Давно поцелуй с женщиной не будоражил Матвея так сильно, как сейчас.

Приоткрыл глаза и увидел Семёна, стоящего сзади Кати. Лицо мужчины пошло красными пятнами. Глаза округлились и сверкали бешеными искорками. Крылья носа яростно раздувались. Кадык дёргался. Казалось, что ещё немного и Коршунова апоплексический удар хватит. Конечно, это вполне может быть одним из вариантов избавиться от него и решить все свои проблемы. Но Матвей не планировал доводить Семёна до сердечного приступа.

- Хватит! – гаркнул Коршунов, теряя терпение, - отцепись от моей дочери!

Матвей оторвался от Кати, перехватывая её ошеломлённый взгляд. Оба не могли сейчас произнести ни слова. Матвей решил просто поскорее уйти. Вечер знакомства состоялся. Прошёл даже лучше, чем Матвей мог бы ожидать. Полагал, что Коршунов кулаки сдержать не сможет. Удивительно, но пока Семён держался сдержанно, хоть и трясся от бешенства.

Катя не рискнула сразу же перевести взгляд на отца. Боялась встретиться глазами с его яростным взглядом. Впервые за этот вечер она не знала, что говорить.

- Это что такое сейчас было? – зарычал Коршунов, грубо хватая Катю за локоть, разворачивая её к себе лицом, явно не рассчитывая силу. Мужские пальцы больно сдавили нежную девичью плоть, - у тебя совсем нет совести, дочка, да? Когда ты успела настолько сильно сблизиться с этим… Матвеем? Ещё немного, и он разложил бы тебя под собой прямо в прихожей. Даже отца собственного не постеснялась.

- Папа, я… я…, извини. Я не хотела… Просто мы с Матвеем так сильно любим друг друга, что не смогли так вот сразу оторваться друг от друга, - тут же попыталась взять себя в руки и использовать этот поцелуй в свою пользу.

- Любишь его? Правда? Любишь? – Коршунов уже практически орал.

Катя никогда прежде не боялась отца. Ведь он ни разу не поднимал на неё руку и не причинял боль. Но сейчас ему удалось испугать дочь. Девушке даже показалось, что он способен её ударить. Ведь рука, в которую он вцепился цепкими пальцами, уже ужасно болело. Там точно останутся синяки.

- Папа, отпусти меня. Мне больно!

Её слова слегка отрезвили мужчину. На его лице пролегла тень волнения. Но он был так зол, что сразу отогнал от себя мысль, что мог удерживать дочь слишком грубо. Убрал от неё руки от греха да подальше. Потому что сейчас был близок к тому, чтобы залепить ей оплеуху.

- Я вопрос тебе задал!

- Папа, я тебя не понимаю. Ты же сам хотел, чтобы я рассталась с Пашей и выбрала себе жениха из предпринимателей. Почему ты злишься на меня теперь? Я ведь сделала всё так, как ты хотел!