Бес попутал. Оправдание слабаков, которые не умеют нести ответственность за свои поступки. Кошмар. Рина и раньше знала недостатки мужа, принимала их, но оказалось, что умудрился многое от неё скрыть. Теперь же она чувствовала себя оплеванной.

— Почему мне-то не сказал? — отсутствующим голосом спросила Аверина. Если бы она еще тогда правду узнала, не потратила бы столько времени на это ничтожество. Вот что действительно страшно — упущенное время. Этот опыт дался ей большими потерями, ибо время — это самый большой ресурс, что имеется у человека. Его беречь надо. Она вполне могла всё это время открыто заниматься серьезной журналистикой, а не пытаться лавировать между хотелками муженька и своими амбициями.

— Хотел, но мать вмешалась, — поморщился Лёшка, — умоляла меня не разбивать вашу семью. Ей Артём поклялся, что больше ни-ни. Она же знает твой характер, прекрасно понимала, что ты не из тех, кто терпит подобное.

Тут Регина немного офигела. С матерью Артема и Лешки с неё всегда натянутые отношения были. Катерине Андреевне категорически не нравилось стремление невестки сделать карьеру. По её мнению Рина должна была сидеть дома, ждать благоверного с работы и создавать уют дома. В общем, всячески облизывать ее дорогого сыночка. Поэтому она слегка и удивилась стремлению матери Тёмы сохранить их брак. У Рины всегда было ощущение, что ей не терпится избавиться от неугодной невестки. Хотя именно поэтому Катерина Андреевна на неё давила, не имея хорошей работы и постоянного дохода, Регина бы была в зависимом положении от Артёма, а тот бы гулял сколько влезет.

— Жаль не сказал, — она сделала глоток воды. В горле пересохло. — Давно бы уже развелась и была свободной.

— Ну, извини, — пожал плечами деверь, — ты мою мать знаешь, она мозг выедать умеет лучше всех.

Этого у Катерины Андреевны не отнять. Ей всегда было интересно, как Николай Владленович терпит её столько лет. Чтобы быть мужем данной дамы на протяжении тридцати лет нужно просто железобетонная выдержка.

Принесли заказ. Пока официант расставлял приборы, они переглянулись. Оба думали о своем. И если свои мысли Регина знала, то размышления Алексея вызывали любопытство, уж больно взгляд у него масленым стал, как у кота слопавшего канарейку.

— Вернемся, к моему предложению, — деловым тоном произнесла Рина, когда официант снова оставил их одних. — Я могу достать нужную тебе информацию.

Аверин чуть наклонил голову в бок, словно изучая.

— И не жалко его тебе? — спросил он. — Всё-таки столько лет вместе прожили.

— Ему меня не жалко, — фыркнула Регина, посмотрев ему в глаза. — Почему мне его должно быть жалко? Или ты агитируешь меня на прощение? Тогда лучше разойтись сразу…

— Эй-эй, я просто проверял, мало ли, — закатил глаза Лёшка. — Вы женщины сначала грозитесь всеми карами, а потом прощаете и пытаетесь спасти заблудшую душу. Эта особенность у женского пола едва ли не с рождения. Пожалеть, обогреть, наставить на путь истинный. Собственно, этим и пользуются мужчины. Накосячат, а потом на жалость давят. И часто срабатывает!

— Не знаю, как большинство, но я подобное свинство прощать не собираюсь, — заявила Регина. — И хочу его наказать, чтобы неповадно было!

Этот гад довольно усмехнулся и потер руки, будто в предвкушении.

— Это замечательно. Я всегда говорил Тёме, что он не по себе жену выбрал, а он обижался. Что же, пусть теперь расхлебывает кашу, которую заварил, — отозвался Алексей. — Я согласен. Кое-какая инфа мне будет как раз кстати. Но у меня у тебе другой вопрос. Насколько далеко ты готова зайти в своей мести?