Ответом был удар лапой по ногам. В темноте это было не очень приятно. Так скажем, это всегда неприятно, когда тебе в кожу впиваются кошачьи когти.

Но всё же я, прислушиваясь к мнению нового друга, чуть исказил свой путь, уходя глубоко в парк, не особо представляя, что я там буду делать. Кот же подначивал мои чувства… Ну и что говорить – любопытство всё равно присутствовало, ведь для меня это было неизведанным миром.

– И не боишься ты в сумерках по лесу ходить? – спросил я, споткнувшись об очередной невидимый в темноте корень.

– А чего бояться? Маньяков?

– Ну, хотя бы их.

– Скручу в рог. Думаешь, зря столько дрался?! Или, думаешь, раз я теперь кот, то не смогу завалить взрослого мужика? – нагло посмотрел на меня Кактус.

Оказалось, вопрос был неспроста. Ну, не совсем в том контексте, конечно.

Когда кот попросил остановиться, я выполнил просьбу. Когда же он попросил ударить дерево, я покрутил у виска, но следом… он пояснил свою просьбу. А после неё что-то во мне переключилось.

Осознание, возможно, и желание узнать что-то сверхчеловеческое. Да и, честно говоря, даже несмотря на недавнее открытие с изменением моих возможностей, мне до сих пор не верилось в происходящее, будто я и сам не хотел этого принимать.

В общем, чтобы говорящий кот на меня не наседал, я решил исполнить его просьбу и подошёл к стволу дерева, примеряясь, как ударить так, чтобы не повредить себе конечность. В итоге ударом ноги я заставил пошатнуться многолетний ствол старой ели. Причём оставил весьма приличный след в нём. Щепки в сторону, а ноге хоть бы хны – я даже не особо почувствовал сопротивление. А дерево действительно качалось, как от ветра.

– Слабо, но уже хоть что-то, – ворчливо отозвался Кактус.

Я просто промолчал, так как для меня происходящее вновь было за гранью моего понимания мира и проще было всё воспринимать просто по факту, что я теперь это умею, чем разбираться, как это вообще возможно.

Далее проверка пошла в более усиленном темпе. Мне самому стало интересно, что я могу ещё.

Камни поднимал с удивительной лёгкостью. Крупные ветки ломались без какого-либо урона моему колену, а взбирался я…

Как во сне. С лёгкостью и очень быстро. Причём ещё и с координацией не было никаких проблем, а ведь я даже по поребрику порой шатался, когда шёл.

Даже под стать обезьянам начал перескакивать с одной ветки на другую, под какой-то радостный трепет в душе. Ну и последним заданием…

– Нам нужно понять одну суть… – задумчиво пробежал по мне взглядом Кактус, – есть ли у тебя задатки действительно сильного мутанта.

– И что ты хочешь? – я сидел на ветке, выслушивая кота и свесив ноги где-то в метрах десяти над землёй, как какой-то супергерой из фильмов.

Он, между прочим, тоже с убийственной для животного его комплекции скоростью, взобрался ко мне, оставляя широкие борозды на стволе дерева.

– Сильный мутант может изменить какую-то определённую часть тела. Допустим, я, – он облизнул лапу с некоторой гордостью, – мог менять форму рук. И даже производить снаряды.

После слов о «снаряде», мне вспомнились те прозрачные шарики, которыми, судя по всему, он и отстреливался во время боя, который я помнил весьма смутно. Правда, сон был немного нереалистичным, ведь я не мог видеть его глазами.

А вот если это мне показала часть его паразита…

Думал я громко, как оказалось. Не всё, но кот услышал. В особенности про паразита.

Кактус вновь зашипел и начал откровенно материться. Но тут хотя бы мысленно.

– Сколько мне тебе ещё раз говорить, что симбионт и паразит – две разные вещи?!

– Да всё, всё, – я поднял руки вверх, сдаваясь, и чуть было не свалился с ветки.