Один солдат громко сообщил: «Граждане, не волнуйтесь! Мы, военные, не дадим вас в обиду. Если вы подымете восстание, то мы поддержим!» В вагоне послышались возгласы: «Долой самодержавие! Мы хотим демократическую республику!»

Добравшись до дому, парни стали варить на керосинке картошку в мундире, чтобы поужинать. Хлеба тоже уже третий день в их квартире не было. За хлебом надо стоять в длинных очередях, тратить на это много времени. Полуподвальное помещение, где Аркадий снимал комнату, напоминало коммунальную квартиру. Вдоль длинного коридора располагались двери отдельных комнат. В конце коридора была общая ванная, туалет и кухня. Соседями здесь являлись три дворника, швейцар, и две семьи рабочих. Небольшие окна в комнатах располагались под потолком, выше подбородка, а, если смотреть на окна с улицы, то они находились у самой земли.

Ужинали друзья у себя в комнате за столом покрытым клеёнкой, очищали с варёной картошки кожуру, макали в соль и, с азартом голодных, ели. Аркадий предложил:

– Давай, Серёжа, я завтра на занятия не пойду, а займусь поиском продуктов. Кроме того, у нас закончился керосин. Без него мы не сможем на керосинке ничего сварить, даже чайник вскипятить.

– Ладно, – согласился Серёжа. – В следующий раз ролями поменяемся, и выдал Аркадию десять рублей, потому что он уже истратил все свои деньги.

Перед сном друзья обычно читали учебники, газеты или художественную литературу. Но вдруг электричество отключили, и пришлось раньше времени лечь спать.

– Аркаша, я сейчас в газете прочитал, что народ живёт плохо из-за царя, сказал Сергей, лёжа в кровати. Он слышал, что Аркадий ещё не заснул и ворочался.

– Так это и без газет известно, – согласился приятель.

– Но мне жалко царя, – продолжал Сергей, – мой отец был знаком с ним и хорошо о нём отзывался. Зря люди на него ополчились. На каждом углу царя ругают.

Сергей рассказал, при каких обстоятельствах отец познакомился с Николаем вторым. Потом Аркадий начал рассуждать о причинах плохого положения в стране, и пришёл к выводу, что это из-за войны. Не надо было России вступать в войну. И решение об участии в войне, принимал Николай второй.

– Ты, думаешь, что Николай хотел войны? – спросил Сергей.

– Получается, что так,– рассуждал Аркадий, – конечно, на него давили в его окружении, но окончательное решение принимал он. Руководитель страны за всё отвечает.

–

Суворовский проспект, где жили Серёжа и Аркадий, вливался в Невский проспект, и до художественного училища можно было за сорок минут дойти пешком. Однако Сергей опаздывал и решил доехать с извозчиком. Успеть надо к девяти часам утра. На углу с Невским проспектом, коляску остановили полицейские. От Серёжи и от извозчика потребовали документы для установления личности. Документы проверили, и разрешили ехать. Но в коляске имелось свободное место, и это место занял ещё один пассажир, стоявший рядом с полицейскими, весь замёрзший, с синими губами от холода. Проезжая по Невскому проспекту, услышали, как где-то не далеко раздались выстрелы, глухие, словно палкой стукали по дереву.

– Это стреляют из револьвера, – с видом знающего человека, сказал попутчик, обращаясь к Серёже. – Но «Фараоны» нас не запугают, – продолжал он говорить, – всё равно сегодня рабочие выйдут на демонстрацию в поддержку Государственной Думы.

Сергей молчал, он не хотел в этот момент разговаривать, а боялся – как бы не опоздать.

Извозчик, сидящий спиной к пассажирам, и слышавший эти слова, возразил:

– Зачем поддерживать Думу? – Надо поддерживать царя, а не беспорядок устраивать.

– Эх, вы! Для вас, для народа Государственная дума старается. Надо газеты читать…