Косточки она взяла с рук, отбежала и с большой жадностью стала с ними расправляться. Тут только мы заметили, какой худенькой была наша собака. Довольно росленькая, длинная, она была бы крупной, если бы не ужасная худоба: все рёбрышки были видны под её шкуркой. «Я откормлю тебя, Занночка!» – пообещала я про себя. Присев, я протянула к ней руки, и мои руки тут же были облизаны. На меня нахлынуло чувство безмерной жалости, я заплакала и обняла свою собаку.

Позже мой супруг, не такой сентиментальный, выразил некоторое удивление по поводу моего обнимания с бродячей собачугой:

– У неё по-видимому, полно блох! – добавил он, поёжившись.

– Собачьи блохи на людях не живут! – парировала я.

Итак, наша собака оказалась добрым, очень благодарным существом: за несколько вкусных косточек она нас почти уже любила! Не так уж много вкусного видела она за свою недолгую пока, но уже полную лишений собачью жизнь. Но, увы, она не считала ещё нас своими хозяевами. Проводив нас до ближайшего перекрёстка, она побежала обратно к посту охраны. Какой-никакой, а всё же дом… В этот раз нам не удалось уговорить её пойти с нами, наша собака была очень осторожной. Свой новый дом ей ещё предстояло узнать.

Глава 3. Наша тихоня

Знаете, сколько стоит хорошая собачья будка: с утеплением, с двумя «комнатами», такая, в которой собака может пережить нашу сибирскую зиму? В общем, это цены, которые нас бы крайне расстроили. Но мы даже испугаться не успели, как такую сказочную будку нам подарили добрые соседи! Одни будку подарили (она стояла у них без дела, поскольку три их овчарки жили дома!), другие – перевезти на грузовичке помогли, третьи – цепь закрепить.

Вот такая она, наша Индия – загородный посёлок супер-эконом класса. Здесь у нас полно житейских проблем и всякое бывает, конечно. Но когда, например, у соседей на конюшне жеребёнку понадобилась срочная дорогая операция – 50000 руб. собрали за сутки. Кстати, на этой самой конюшне мы взяли чудесное пахучее сено, которым и устелили оба отсека просторного собачьего дома. Мы-то с мужем собирались напихать в будку всяких там ковриков, но слава богу, нас вовремя предупредили, что все эти тряпочки за неделю впитают кучу влаги и задубеют на морозе. Сено, только сено!

Итак, нашу собаку ждал элитный собачий дом, и мы, счастливые, что так всё быстро устроилось, взяв поводок, отправились за нашей красавицей.

Занночка, в новеньком малиновом ошейничке, который накануне она послушно дала на себя надеть, очень обрадовалась нам, заплясала в надежде на угощение, которое тут же, конечно, и получила. И провожать нас, как обычно, побежала. Ровно до первого перекрёстка. На перекрёстке она решила с нами распрощаться, но тут я показала ей, что у меня для неё ещё есть кусочек вареного куриного мяска. Радостно проглотив новую порцию, трусиха тут же отбежала опять назад. Так повторялось до тех пор, пока всё мяско не было съедено. А в сторону дома мы практически не продвинулись. Вот такой осторожной была наша собака.

Вернее, была она запуганной: бедняжку много гоняли, и она почти постоянно демонстрировала позицию приниженности: ушки прижаты к голове, голова втянута, хвостик поджат. Позже я узнала, что шугали её не только люди, но и собственный папашка – наглый пёс Байкал то и дело на неё порыкивал. Так что чувства собственного собачьего достоинства у неё не было, как и голоса. Это была самая тихая собака, которую мне довелось встречать в жизни. Ни рычать, ни лаять, похоже, бедная, не умела. Еле слышный скулёж – всё, что очень редко издавало это забитое, но доброе, не озлобившееся существо. В основном же она молчала.