Родители, бывало, ходили в выходные дни в кино, уговаривая меня остаться с братом дома. Иногда мы с удовольствием играли в прятки, читали книжки или сочиняли сказки, устроившись на любимом диванчике, но в этот вечер я долго плакала, кричала в форточку, чтобы мама и папа поскорее возвратились. Брат нашёл, наконец, способ меня успокоить, но… родители нас дома не нашли.

Страшный шок прошёл, когда взрослые устали от поисков и решили присесть. Ни одной из четырёх табуреток в квартире не оказалось. Разгадка была рядом: мы крепко спали на импровизированной «кровати» на балконе.

Я частенько устраивалась на удобных ветках огромного тополя, ожидая папу или маму на обеденный перерыв. В один из солнечных дней, карабкаясь всё выше и выше, и рассматривая самолёты на аэродроме, я не заметила, что добралась до самой верхушки, где разгуливал ветер. От страха казалось, что дерево меня непременно сбросит, и тогда… Брату пришлось очень долго уговаривать сестричку оторваться от ствола и переставлять ноги и руки на нижние ветки вместе с его рукой. «Верхолазам» дома досталось, но на этом наши «подвиги» не прекратились.

Нам нравилось бултыхаться после июльских ливней в нашем «пруду» – глубокой канаве вокруг летнего кинотеатра. Травка на дне и на склоне мягкая, удовольствие – высшее, но, к сожалению, не всегда. Брат не досмотрел, и еле успел вытащить меня, почти захлебнувшуюся, на дорожку.

Для родителей происшествие осталось тайной, а про канаву мы скоро забыли. Бегали в лесок за смородиной, дикими маслинами, и не пропускали возвращение взводов с полевых учений. Ещё бы! Интересно бежать босиком по мягкой пыли рядом со строем солдат и горланить:

«Путь далё-ок у нас с тобою, веселей, солдат, гляди!

Вьётся, вьётся знамя полковое, коман-ди-ры впе-ре-ди.

Сол-да-ты, в путь, в путь, в путь!

А для тебя, родная, есть почта по-лева-я.

Прощай, труба зовёт! Сол-да-ты, в поход!»

Мы чувствовали себя настоящими защитниками Родины!

Папам тяжело было рассказывать про войну, но её явные следы было нелегко уничтожить. В разрушенном пятиэтажном доме, рядом с нашим, играть было опасно, но очень интересно. Еле державшиеся лестницы и этажи прятали нас от «шпионов» и «врагов», а ржавых касок, патронов, гильз и фрагментов оружия было много: на Мамаев курган мы часто делали «набеги». Одно из таких путешествий окончилось трагически.

Мальчишки, втайне от родителей и малышей, разводили костерки и устраивали «салюты» – бросали в огонь найденные патроны. Но когда в огне оказались мина и граната – страшный взрыв услышали все. Двух «героев» хоронил весь городок, остальные отделались травмами и испугом. Как говорится, «сколько верёвочке не виться»…

Перед нашими глазами происходили исторические события, которые мы оценили, став взрослыми.

В клубе авиагородка каждую неделю проводились собрания, концерты, лекции, иногда встречи с героями войны. Папа сидел в президиуме на сцене, а я тихонько играла или дремала на откидном деревянном сиденье в зале, рядом с мамой. Но в один из вечеров мне было не до сна.

В «Качу», так по-простому называли училище, приехал герой войны, Маресьев. Я уже знала от папы, что этот лётчик со звездой героя на груди – знаменитый человек, о котором написана книга «Повесть о настоящем человеке», снят фильм, и что у него нет ног. Я не поверила! На сцену ВЫШЕЛ обыкновенный военный, в кителе, брюках-галифе и сапогах. Мне запомнились серьёзные глаза, приятное лицо с тёмными, зачёсанными назад волосами, и не очень громкий, чуть протяжный тугой кожаный скрип, очень похожий на скрип форменных папиных ремней. Я не сводила глаз с рассказчика, когда он ходил по сцене немного странной походкой. Мама объяснила, что ему ноги «починили», прикрепили специальные деревянные протезы.