Если бы я была писательницей, а не сидела бы тут на балконе и не рассказывала вам все эти майсы, то к этой главе, мои дорогие, я с удовольствием написала бы эпиграф. Какой? Да хотя бы этот: «Если еврейка запланировала сделать вас счастливым, то вас уже никто и ничто не спасёт…» Именно такой эпиграф подходит семейству Брукман с третьего этажа.

Чудесная семейка, я вам скажу: Эрик немного застенчивый, вежливый, и, как каждый порядочный еврейский мужчина, всю семейную жизнь находится под пятой у Эвочки. Эва – настоящая еврейская женщина в приятном смысле этого слова: она таки всё всегда решала за Эрика. Эва решала не только за Эрика – она решала за всех: решала, когда выходила за него замуж, где будет свадьба и кто будет присутствовать на свадьбе, она решала, как назовёт первого сына, потом второго. Эва решала, где будет работать Эрик и сколько он будет получать, и наконец она приняла главное решение в своей жизни: уехать из Одессы. План отъезда давно жил в Эвиной голове, и она ни с кем этим планом не делилась, даже со своим мужем. Даже с мамой, которая жила с ними. Даже со свекровью, которая жила в соседнем дворике.

Однажды утром она встала, приготовила Эрику завтрак, собрала детей в школу и, когда Эрик допивал чашечку утреннего кофе, Эва сказала: «Дорогой, мы едем в Испанию».

Эрик оторвался от кофе и вчерашней газеты, внимательно посмотрел на жену и спросил:

– Эвочка, кицэлэ, мне сейчас чемодан собирать или я пойду, немного поработаю?

Эва посмотрела на мужа и произнесла ещё серьёзнее:

– Иди поработай. Собрать чемоданы мы ещё успеем.

Мальчишки, наблюдая за этой сценой, заорали, как ненормальные:

– Ура! Мы едем в Испанию! Мама, можно мы сегодня в школу не пойдём? А когда мы туда поедем? А на сколько мы поедем в Испанию?

– Прекратите гвалт, мальчики! – строго сказала Эва. – Мы едем туда жить. Навсегда.

Газета выпала из рук Эрика, мальчики замолчали, и все уставились на маму.

– Эвочка, – нарушил тишину Эрик, – о чём ты говоришь?

– Эрик, мы едем жить в Испанию!

– Чего вдруг?

– Достала эта жизнь, эта квартира, этот двор, эти соседи, которые вечно заглядывают в кастрюли… Всё достало.

– А почему в Испанию? Почему, скажем, не в Австралию? Или, на худой конец, не в Германию?

– В Испании войн нет.

– А! Серьёзный аргумент. А когда мы едем?

– А вот как соберёмся, так и поедем.

– А на что мы поедем, разреши спросить тебя?

– Продадим всё и поедем.

– Ну, Испания так Испания. А маму твою мы с собой возьмём или здесь оставим?

– С ума сошёл? Конечно, с собой! Она старый и больной человек.

– Эвочка, а если она не доедет, не дай Бог?

– Доедет. От хорошей жизни ещё никто не умирал. Там она будет счастлива.

– А я? Почему ты не спрашиваешь, буду ли я там счастлив?

– У тебя нет выбора, дорогой. Если я решила сделать тебя счастливым, я это сделаю, чего бы мне ни стоило.

Теперь вы поняли за мой эпиграф…

Эрик молча допил кофе, сказал спасибо и вышел на улицу. Мальчишки молча доели омлет, допили чай и пошли в школу.

Итак, Эва решила, что вся семья поедет за счастьем в Испанию. Дело в том, что в Испанию ровно год тому назад уехала Эвочкина родная сестра Беллочка с мужем. Уехали совершенно случайно, но очень удачно. Понимаете, Беллочкин муж был игроком. Да, да, да, самым настоящим игроком. Он играл в карты, а точнее в покер. У нас в Одессе действует подпольное казино, где и собираются все игроки в покер. Вы спросите, откуда я это знала? А никто особенно и не скрывал. У нас все про всех знают. Беллочка появлялась во дворике в таких нарядах, что ей завидовала даже я. Ой, вы бы видели эти шубы! Их у Беллочки было пять. Три на каждый день, одна на выход, одна на большой выход. Вы бы видели Беллочкины туфельки! Стройненькая, белокожая, как статуэточка, она была совершенно не похожа на темноволосую и смуглую Эву. Нужно отдать должное, Беллочка очень помогала Эвочке, поскольку своих детей у неё не было. Она обожала племянников и одаривала их разными подарками.