Галлюцинации имеют смысл и могут существовать только тогда, когда мозг не догадывается об этом. Поэтому я могу чувствовать её.

– Так ведь? – Кричу я в надежде на то, что все это правда. Так всё и оказалось. Время будто застыло на месте. Щелчок пальцами, и туман рассеивается, открывая мне ровную долину с чёрным горизонтом. Деревьев вокруг не было, да и всё это было уже нереальным. Девочка стояла в десяти метрах, и довольно улыбалась мне. Значит, я прав. Подзываю её к себе, и та послушно подходит.

– Лили, так я хотел назвать свою неродившуюся дочь. Именно так я себе представлял её: голубые глазки, тонкие ручки и ножки, детское беззаботное личико. – Шептали мои губы, пока глаза смотрели на это маленькое чудо.

– Па-па? – Произнесла она таким сладким голосом, от чего грудь вновь заболела. Нет, только не сейчас.

– Ты не моя дочь. Ты просто галлюцинация, придуманная моим мозгом, чтобы сообщить мне об внешней проблеме. Прости, но тебя не существует.

Но несмотря на мои слова и уверенность, что это всего лишь фантазия моего разума, девочка едва не светилась от радости, глядя на меня. Её глаза излучали нежность и заботу, мудрость, как будто она знала все тайны вселенной и способна была разгадать самые глубокие её загадки.

В ответ на мои слова девочка чуть склонила голову, но мне нечего было ей сказать. Вернее, уже нечего.

Она показала на меня пальцем, а из её глаз скатилась одна маленькая слеза.

– Прости, но у меня давно нет души. Я потерял свою семью – беременную жену. Твоё присутствие делает мне только больно. – После этих слов пристально смотрю на нее, а пальцы пытаются сделать заветный щёлк, чтобы проснуться.

Внезапно губ касается нечто тёплое, жидкое. Такой знакомый вкус. Неужели…

– Буль-он. – От ее слёз не осталось и следа, и она вновь улыбалась так, словно ничего не случилось.

– Да, выходит меня вновь перенесли в их больничку? – Спрашиваю я ее. Большой палец стал мне ответом.

– Мозг творит такие чудеса. Мог бы как-нибудь по другому, что ли, сообщить мне. Не так же жестоко! – Говорю я Лили. Жаль, что это образ. Как бы хотелось, чтобы она существовала в реальности, жаль, что это лишь мечты. Моя семья умерла в тот день.

Девочка продолжает смотреть на меня своими хитрыми глазками.

– Ну? Что дальше? Моя Лили.

Она внезапно берет мою руку и прижимает к своей щеке. Тёплая кожа чуть не обжигает мою ладонь. Такое приятное чувство. В нём буквально хотелось утонуть, смотря в эти выразительные голубые глаза, немного напоминающие бездонный океан.

– Увидимся, па-па. – Улыбнувшись, произнесла она, а после целует меня в лоб. От места поцелуя расходиться новое приятное чувство. Мир начинает тускнеть, а моё тело будто начинает плавать в теплой ванне. Мои глаза медленно закрываются, а губ вновь касается нечто жидкое и солоноватое. Даже мою грудь перестает разрывать от бесконечной боли, полностью давая раствориться в новых ощущениях.

– Ну, лечите меня, братья медики! – Смеюсь я, полностью отдаваясь течению.

Я очнулся от того, что мои щеки начали гореть. Такое неприятное зудящее чувство становилось всё сильнее и сильнее. В первые несколько секунд его можно было терпеть, но уже через минуту жар и зуд стали такими сильными, что мне пришлось открыть глаза.

Не раздумывая, я начал расчёсывать свои щёки, и это была главная ошибка. Жар сразу перешёл на мои руки, завоёвывая новые участки кожи. Если сначала зудели только пальцы, то сейчас почти вся область ладони. Это продолжалось бы бесконечно, пока на меня не вылили ведро холодной воды. Вернее нет, ледяной!

От резкого контраста моё дыхание перехватило, и я судорожно начал хватать воздух ртом, но внезапно меня осенило: чесотка прошла. Лишь немного горели пальцы.