– Когда ты родился, никаких памперсов не было, – машинально сказала я.

Шкипер невесело усмехнулся, видимо, вспомнив о своей дворово-помоечной молодости, и пошел за мороженым.

Он знал, что делал: от мороженого ко мне быстро вернулось самообладание. Вылизывая из вафельного рожка остатки прохладной орехово-малиновой массы, я сделала официальное заявление: ни в какой ресторан на Елисейских Полях я шага не сделаю, в туалет от Диора меня не завернет насильно даже отряд спецназа, а если завернет, то сам же и пожалеет, а если Шкиперу в его бизнес-рейсах нужно сопровождающее лицо женского пола, то пусть обращается в фирму эскорт-сервиса или элитный публичный дом. Выпалив все это, я выбросила рожок в урну, воинственно посмотрела на Шкипера, готовая продолжить баталию, но его глаза были скрыты черным стеклом очков, и вызова он не принял.

– Как хочешь.

Такая покладистость только усилила мои подозрения, но я сочла за лучшее пока помолчать.

По Венеции мы проходили до вечера. Я бродила по замшелым мостам через каналы, по узеньким улочкам, где с трудом могли разойтись два человека, заглядывала в медленно текущую воду каналов, таращилась в витрины с загадочно улыбающимися масками, веерами, грустными арлекинами и стеклянными безделушками, отмахивалась от веселых окриков гондольеров. Шкипер не мешал мне, молча шел рядом или чуть поодаль, и в конце концов я напрочь забыла о его присутствии. Он напомнил о себе лишь тогда, когда я устремилась к вратам грандиозной церкви Святого Марка.

– Детка, мне с тобой нельзя, извини.

Вздрогнув, я остановилась.

– Я тогда тоже не пойду.

– Не выдумывай. Здесь по всей Италии церковь на церкви. Так и будешь мимо ходить? А еще в Ватикан собиралась, эту свою Сикстинскую мадонну смотреть…

– Съезжу потом одна, – твердо сказала я.

– Не дури. – Шкипер повернулся и пошел через площадь Сан-Марко к набережной. Я побежала следом, поймала его за руку, заглянула в лицо. Он криво усмехнулся, не глядя на меня. Обнял меня за плечи.

Конец ознакомительного фрагмента.