Еще на прошлой неделе, считая разговоры о «Фронде» слухами, я не верила, что моя семья была ее частью. Теперь очевидно: движение существует. Его тайные ветви простерлись до Версаля…

– Поговаривают, что попытки покушения совершаются регулярно, – продолжала Наоко. – Секретные службы Его Величества каждый раз пресекают их.

Мы остановились перед дверью с изображением русалки в окружении ракушек.

– Это умывальня, – объявила новая знакомая, приглашая меня в комнату, выложенную белой плиткой. Подобную красоту я никогда не видела. – Ванна там, – девушка указала на глубокий блестящий медный бак, украшенный бронзовой головой лебедя.

– Ванна?

Девушка с удивлением посмотрела на меня:

– Ну да. Чтобы мыться! Горячая вода с этой стороны крана…

Она повернула ручку слева. Клюв лебедя тут же выплюнул струю воды, от которой пошел пар. Затем повернула ручку справа.

– …и здесь холодная. А разве у вас в замке нет ванны?

– Ну, да… конечно. Но она не похожа на эту, – постаралась я спасти положение.

Нельзя забывать: отныне я – баронесса, а не простолюдинка. Нет больше Жанны, дикарки из леса, умывавшейся влажным полотенцем, смоченным в тазу с холодной колодезной водой. Я – Диана, нежная демуазель, родившаяся с серебряной ложкой во рту. Мне положено вести себя так, будто с детства привычна к этой роскоши и блеску.

– Я оставлю вас, – сказала Наоко. – Вот ароматические соли для ванны. Полотенца и новая одежда, которую мадам Тереза передала, лежат на комоде. Платье должно подойти по размеру, но, если необходимо, швеи всегда смогут подогнать его под вас.

Она показала на аккуратно сложенный сверток, рядом с которым стоял поднос с едой.

– Взяла на себя смелость добавить несколько галет на завтрак и чашку кофе с молоком. Как только освежитесь, позовите меня, потянув за этот бархатный шнур. Нужно поторопиться: сегодня утром «Искусство светской беседы» с мадам де Шантильи.

Девушка направилась к двери, но в последний момент остановилась на пороге.

– Кстати, Эленаис назвала вас серой мышью. Но мне нравится окрашивание ваших волос.

– О, благодарю…

Не хотелось разубеждать новую знакомую в том, что таков мой натуральный цвет.

– Рада, что меня выбрали вашей помощницей. Вы кажетесь доброй и милой. Возможно, мы могли бы даже… подружиться?

– Ну… конечно, Наоко.

Девушка приветливо улыбнулась. Ее усталые глаза просияли, на щеках появился легкий румянец.

От прогорклого пота и засохшей крови пеньюар затвердел, словно панцирь. Я с наслаждением сорвала его с себя. Раздевшись, шагнула в ванну, наполненную подогретой колдовским, неизвестным мне способом, водой.

Теплая влага размягчила напряженные мышцы. Звук струи, бежавшей из крана, растворил все мысли. Тело и разум одновременно успокоились.

Свернувшись калачиком в окружении небывалой роскоши, я позволила себе расслабиться впервые с тех пор, как покинула Крысиный Холм, и вдали от чужих взглядов – вампиров и людей, больше не сдерживаясь, горько заплакала.

Высокие каблуки новеньких туфель, каких у меня в жизни не было, звонко цокали по мраморной лестнице. Бежевая юбка из плотной парчи сковывала ноги. Корсет под блузой с рукавами три четверти затруднял дыхание.

Ранее тремя ловкими движениями Наоми успела уложить мою густую шевелюру в аккуратный пучок. Я бы ни за что не справилась сама.

– Скорее, – подгоняла она меня. – Мы опаздываем на занятия.

Я крепко держалась за натертые воском перила, чтобы не растянуться на полу, и нервно поглядывала на швейцарских гвардейцев, дежуривших в здании.

Поднявшись на второй этаж, мы приблизились к двери с изображением музы, играющей на лире.